— Полагаю, вам стоит серьезно задуматься о сроках пребывания здесь, — заявил Кристоф, втаскивая Эльму в холл.

Значит, все-таки разозлился, просто виду не подает. Эльма отстранилась и отступила от него на пару шагов. Беседовать в сумрачном холле не слишком удобно, только хозяин вряд ли сейчас пригласит гостью в кабинет.

— Вы хотите меня выставить?

— Очень, — проникновенно сказал он. Дружелюбия как не бывало: сейчас перед ней стоял суровый человек, истинный потомок кровожадных рыцарей, готовый до последнего защищать свой дом. — Вы провели здесь один день, а уже успели привести меня в состояние раздражения несколько раз. Вы не нравитесь моей матери.

Своей матери и ты не нравишься, чуть не сказала Эльма.

— Вы ведете себя совершенно недопустимо! Что вы успели услышать из нашего разговора?

Отпираться не имело смысла, оставалось идти в наступление.

— Довольно много! — Эльма с вызовом посмотрела на Кристофа, вскинув голову, и подавила желание упереть руки в бока, словно сварливая крестьянка. — У вас тяжелые финансовые затруднения, но это я знала и раньше. Однако есть еще какая-то проблема, верно? Почему вы упоминали о том, что практически вынуждены продать замок?

Кристоф скрипнул зубами.

— Вас это совершенно не касается!

— Касается!

— Это еще почему?

Потому что ты мне нравишься, хотелось сказать Эльме. Потому что при взгляде на тебя я чувствую нежность в груди, какую никогда не ощущала. Потому что хочу прикоснуться к твоей щеке, провести пальцами по коже, прижаться и услышать, как бьется твое сердце. Потому что я верю в любовь с первого взгляда, вот почему. Ничего этого она, разумеется, не сказала.

— Мне нравится Адлертрененштайн и понравилась ваша семья. Разве нельзя…

— Нельзя! — отрезал Кристоф. — Вы не имеет никакого отношения ни к замку, ни к моей семье! Да что вы себе позволяете?

— Вас, кажется, не научили общаться с людьми, — констатировала разозленная Эльма.

Кристоф опешил.

— Что?

— Вам кажется странным, что я так интересуюсь вашими делами?

— Да! — почти заорал он. — Да, потому что в последний раз этот интерес едва не разрушил мою семью! И сейчас… — Он шумно выдохнул, провел рукой по волосам, пытаясь успокоиться. — Вы не понимаете, куда лезете.

— Ну так объясните мне.

— Какого черта я должен вам что-то объяснять?!

— Потому что я хочу помочь! — стиснув кулаки, закричала Эльма.

Повисла пауза, во время которой Кристоф гипнотизировал ее, а она стояла прямо и смотрела ему в глаза. Наконец он моргнул.

— Не знаю, что вы задумали, — пробурчал он. — Идемте.

В кабинете, где они вчера пили кофе, окно было открыто, однако Кристоф захлопнул створки. И дверь прикрыл основательно. Явно опасается, что разговор услышат.

Кого здесь бояться? Своих же?

Или даже свои не должны ничего знать?

Не дожидаясь приглашения, Эльма подошла ко вчерашнему креслу и уселась в него основательно, уже не опасаясь, что юбка задерется. Джинсы — вот лучший выбор девушки! Кристоф хмыкнул, подошел и сел напротив. Солнечный луч запутался в его волосах.

— Вы вызываете у меня подозрения, — сказал граф. — Зачем вы тут шастаете и разнюхиваете?

— Я подслушала ваш разговор случайно! — воскликнула Эльма. — И не хотела ничего плохого. Мой интерес к замку чисто исследовательский. Но не могу же я применять этот интерес к вашей семье! Вы хорошие люди, и у вас неприятности.

— Вы идеалистка, Эльма. Как за сутки вам удалось определить, что мы хорошие?

— Иногда и минуты бывает достаточно.

— Это сказки.

— Это реальность. Иначе я бы тут не сидела.

— Намекаете на романтическую историю знакомства ваших родителей? Не годится в качестве примера.

— Почему? — Эльма пожала плечами. — В качестве примера вполне гожусь я! Но я говорю немножко не об этом. Вы мне сразу понравились. — Она сделала широкий жест, чтобы он понял: понравились обитатели замка, а не конкретно он, Кристоф. Еще чего, такие тайны выдавать! — И я начала за вас переживать.

Граф смотрел на Эльму, как смотрят на совершенно непонятное явление. Например, на появившегося в тарелке зеленого инопланетянина с шестью ногами. Неясно, откуда взялся, и совершенно неизвестно, что с ним теперь, таким, делать.

— Вы удивительный человек, Эльма. Просто так начали переживать?

— Еще недостаточно, — созналась она. — Пока это обычный интерес. Но я же вижу: здесь что-то происходит! Я не хочу мешать вам, или специально навязываться, или лезть в дела вашей семьи. Но вдруг я смогу чем-то помочь.

— Вы? — Кристоф снисходительно посмотрел на Эльму. — Изумительно. Никогда не встречал подобных людей.

— Готовых помочь?

— Бесцеремонных.

И тут Эльма обиделась окончательно. Все, что она говорила сейчас, шло от чистого сердца, она ничего не придумывала. Ее вправду заинтересовали дела семьи Адлертрененштайн. Эльма знала, как живут другие аристократические семьи, которые владеют объектами, относящимися к культурному наследию. Знала, разумеется, не изнутри, а снаружи, с точки зрения гида. Владельцы замков привлекали фонды, старались разумно ограничить использование своей собственности, но не вели себя столь непримиримо, как Кристоф. Да почему же ему так не нравится эта идея с туристами? Любовь к уединению — это прекрасно, но не до такой же степени!

— Мы вряд ли поймем друг друга. И я не намерен посвящать вас в детали управления замком, — сухо произнес Кристоф. — Прошу, постарайтесь вести себя прилично.

— Вы не выставляете меня прямо сейчас?

— Мне позвонить вашей начальнице, Эльма, и сказать ей, что вы провалили задание?

Эльма вздрогнула. Такой поворот событий будет весьма неприятным.

— Нет.

— В таком случае чтобы я вас больше не видел, кроме как за ужином, обедом и завтраком. Экскурсию продолжит Экберт. Зря я его прервал.

— Я приношу свои извинения за то, что могла чем-то вас обидеть, — пробурчала Эльма.

Он прищурился.

— Принято.

Вечер прошел незаметно. Эльма просидела у себя в комнате и не вышла к ужину, хотя Анна приходила звать ее. Не хотелось есть. Эльма сидела, писала лекцию на маленьком дорожном ноутбуке, периодически останавливалась и предавалась размышлениям.

Она наконец осознала, почему мог так разозлиться Кристоф, поставив себя на его место. Ей-то казалось, что люди должны видеть ее насквозь, ведь она ни от кого ничего и никогда не скрывает! У нее не было значимых тайн. Она всегда готова была поделиться всем с теми, кто в этом нуждается, и автоматически предполагала такую же готовность в других людях. И наступала на эти грабли раз за разом.