Взвод коров, если еще остались силы шутить. Не забыли ли мы про лошадь? Не самая хорошая, а просто годная к применению в военных целях стоила 7 солидов. Сколько в сумме получилось? 37 солидов, жизненно необходимых для снаряжения всадника. Соответственно, тяжелый пехотинец обходился в ту же сумму за вычетом коня. При желании можно было добавить не самые обязательные элементы – такие как наручи и поножи, которые, в свою очередь, тоже вносили свою лепту в итоговую стоимость. Понятное дело, что такие траты один человек просто не в состоянии потянуть. Собственно, во многом отсюда и вырастает феодальная система, при которой дружина – в раннефеодальном, еще аллодальном смысле – располагается непосредственно в замке у сеньора, он ее вооружает и кормит; как вариант – воина вооружают и кормят его собственные крестьяне. Отсюда следует, что подобных воинов по определению не может быть очень много; к тому же они накрепко привязаны к своему хозяйству и не могут оставить его надолго – ведь они не только бойцы, но еще и хозяйствующие субъекты, которые должны следить за своим имуществом. Значит, для того, чтобы собрать их всех в большой поход, требуется очень серьезная подготовка. Известно, что за три месяца до планируемого похода Карл Великий рассылал по всей империи реляции, обязывавшие определенных людей прибыть в определенные пункты назначения, а простолюдинам сулившие смертную казнь за неявку.

Может возникнуть вопрос: раз уж в войско приходилось загонять под угрозой смертной казни – значит, желающие попасть на войну не выстраивались в очередь? Разумеется, не выстраивались; но тут опять же все зависело от ситуации. Если наблюдалось вторжение саксов на территорию Франкского государства, то крестьяне поголовно и не раздумывая хватались за припрятанные под лавками щиты с копьями – и устремлялись воевать без всякого принуждения, потому что здесь речь шла о защите собственных земель, да еще и возможность ограбить побежденных маячила впереди приятным бонусом. А вот отправляться на край света, прошу прощения, куда-нибудь за реку По воевать с аварами, и в самом деле добровольцев не находилось. Ибо зачем?

Для этого и нужно было профессиональное конное войско. Мы только что лично убедились, что снаряжение стоило дорого и было доступно не всем. Мы проследили за тем, как появлялась абсолютно невоюющая, немобилизуемая часть населения, неспособная защитить себя самостоятельно. Кроме того, мы увидели, что войско являло собой структуру крайне неповоротливую, которая была не в состоянии быстро собраться и действовать с одинаковой силой во всех местах. Собрав все эти наблюдения вместе, получим следующий вывод: для викингов все франкское побережье было подобием волейбольной сетки по отношению к мячику для пинг-понга. Представляете себе картинку? Мячик свободно пролетает где хочет, и поймать его невозможно. Так же и викингов в прибрежных владениях франков поймать можно было только с помощью невероятного чуда. Еще один вариант – фантастический, с применением методов оперативной работы. Допустим на мгновение, что на драккаре находится стукач, в обязанности которого входит своевременное оповещение какого-нибудь франкского правителя – положим, азбукой Морзе: дескать, мы уже в пути, встречайте нас тогда-то и там-то. Других вариантов нет. Ну разве что викингов соберется столько, что они посчитают возможным напасть на сильно укрепленный город с хорошим гарнизоном. Вот в таком случае действительно конкретная военная сила могла сойтись с ними лицом к лицу – просто потому, что там имелась.

Ко всему прочему, викинги всегда могли задействовать торговую составляющую своей буйной натуры. В не совсем благоприятной для боевых действий ситуации им ничто не мешало представиться мирной экспедицией, явившейся с намерением торговать. И принимающей стороне ничего не оставалось, как спешно менять повестку дня – и лишь потом, после отплытия дорогих гостей, в недоумении сопоставлять запоздало вспомненные факты.

Поэтому общение любого местного населения с викингами всегда было исполнено разнообразных сложностей. Одно утешает: продолжалось все это не очень долго. На протяжении примерно 100 лет в Западной Европе и Средиземноморье гремела невероятная слава викингов – настоящих разбойников и пиратов. Причем они совершали свои вылазки в том числе и с территории будущей Руси. В частности, из-под Новгорода они ездили в Испанию: доподлинно известно, что побережья Пиренейского полуострова (Севилью, Аликанте, Лиссабон) грабили росы (русы). А кто такие росы (русы)? Те, кто обитал на наших, славянских землях! Испанские евреи имели родственные и торговые связи с евреями хазарскими – а с теми, в свою очередь, постоянно общались эти самые русы, опять же по торговым делам. Видимо, в конце концов до них дошли сведения, что в Испании есть чем поживиться. Что ни говори, жизнь в те времена была очень интересной.

Повторю еще раз: викингами являлась только исключительно мобильная, постоянно перемещавшаяся часть скандинавского общества. Остальное население этих северных стран (как, в общем-то, и всех европейских) ничего, кроме своей деревни, в жизни не видело и не имело никаких шансов увидеть – да и, честно говоря, в том не нуждалось. Причем Европы это касалось даже в большей степени, чем Скандинавии, ведь вся земля в ней поделена, везде уже сидят свои хозяева, никто тебя не ждет, куда ж тут поедешь. Вот территории будущей Руси – совсем другое дело: там неколонизованной земли было, считай, на тысячу лет вперед. Так что посмотреть мир (да и себя показать) можно было только в европейской армии, ну или в рядах викингов.

Итак, примерно 100 лет викинги усердно покрывали себя славой лихих морских разбойников. Однако как только в Скандинавию поступила масса серебра, превысившая критическую, появились люди, которые сконцентрировали эту массу в своих руках – и, соответственно, получили возможность нанять больше войск, построить больше кораблей. Вот таким образом масса денег перерастала в сумму насилия, достаточного для того, чтобы покорить какую-либо территорию. Началось соединение территорий, создание первых скандинавских государств. Их правителям викинги были уже не нужны, разве что в качестве агентов, доставляющих в казну очередную порцию денег. Здесь дело еще и в том, что викинг, по правде говоря, – состояние временное: ты можешь оставаться викингом ровно до тех пор, пока тебе самому этого хочется. А если ты в результате своей беспокойной морской жизни награбил столько, что уже стал задумываться о спокойном существовании, то, понятное дело, ты постараешься разорвать связи с прежними безумными коллегами по разбою. Неважно, что еще год назад ты сам был таким, – отныне ты уважаемый легализованный оседлый человек. Поэтому при первом же появлении викингского драккара около своих берегов ты снарядишь – на честно награбленные богатства – три собственных судна и утопишь бывших собратьев от греха подальше.

Итак, начинается складывание территорий, соединение сил. На этом этапе на международной арене выступают уже не разрозненные банды викингов, а настоящие армии из сотен кораблей, которые действительно наносят чудовищный ущерб. Для сторонних наблюдателей такое по-прежнему выглядит как викингские рейды, но это уже не они – это масштабное завоевание, натуральная экспансия. Хотя, конечно же, в ней участвуют ровно те же самые викинги, ведомые теми же самыми резонами, что и их коллеги, менее удачливые и менее крупные. Мотивация неизменна: богатство и слава! В одно прекрасное время, в частности, взяли и захватили половину Англии, организовав там область Де́нло (Danelaw, область датского права[22]). Захватили Нормандию, так что в результате франкам пришлось эту территорию практически подарить Рольфу Пешеходу, обставив это как акт собственного волеизъявления, – лишь бы захватчики угомонились. Кстати сказать, каждая из сторон этой сделки получила свою выгоду. Да что далеко ходить: достаточно вспомнить про нашу собственную страну, изначально имевшую правящей династией этих самых викингов (которые, естественно, старались не пускать в свои владения бывших коллег).