Клюв его раскрылся, и ночную тишину прорезал прекрасный звук. Песня! В это мгновение сова поняла, что не просто стала другим существом. Она была самкой! «Я тоже это выбрал… тоже выбрала… я вернулась», – подумала она. Ветер ворошил ее перья. Она ощущала невероятную легкость, небывалую свободу. Расправив крылья, сова резко развернулась, небо наклонилось, и луна подмигнула ей из-за туч. Поднималось созвездие Маленького Енота, и сова едва ли не касалась его передних лап кончиками своих крыльев. Ветер запутался в нежных перьях на ее лице, и она заморгала, очищая глаза при помощи тонкой мембраны. Ей казалось, что в полете она обнимает целый мир, всю Вселенную.

Сова посмотрела вниз. Она пролетала над морем Хуулмере, прямо над величественной кроной Великого Древа Га’Хуула. Фенго давным-давно умер. Первый король тоже давно умер. Теперь правил новый король.

Она опустилась на ветвь Великого Древа и быстро нашла путь к жилищу мадам Плонк, прославленной певицы Древа. Мадам Плонк как раз рассматривала свою коллекцию «драгоценностей», как она называла различные безделушки, которые выменивала у сорок-торговок.

– Брунвелла?

Полярная сова вздрогнула, услышав свое имя, и резко развернулась.

– Фио!

– Ага.

– Какой сюрприз, дорогуша! Только прошу тебя, называй меня мадам Плонк. Понимаешь, здесь больше внимания уделяют формальностям. Так ты, надеюсь, прилетела с хорошими новостями?

– Если ты таким образом интересуешься, собираюсь ли я остаться, то нет.

– Но, Фионула, мне так нужна твоя помощь! Дел просто невпроворот! Должность певца Древа давно никто не занимал. Нужно заново настроить все травяные арфы, собрать всех слепых змей и дать им инструкции…

– Я могу остаться ненадолго, но ты же прекрасно понимаешь, что в своем желудке я навсегда останусь пестроперой.

Мадам Плонк устало вздохнула.

– Вы, пестроперые, просто не можете сидеть на одном месте. Вечно вам надо бродяжничать. Беспокойные вы души.

В словах мадам Плонк была толика правды. И дело даже не в способности усидеть на одном месте. Желудком Фионула ощущала нечто более глубокое. «У меня беспокойная душа». Перед ее мысленным взором что-то быстро промелькнуло. Образ волка с потрепанной шкурой!

– Брунвелла… то есть, я хотела сказать, мадам Плонк! Ты уже видела нового фенго Стражи?

– Нет. Ты же знаешь, с волками я редко нахожу общий язык.

Фионула слегка наклонила голову.

– Нет-нет, не то чтобы я их совсем не любила, просто… не могу объяснить. И во многом из-за этих костей. Почему они их просто не проглатывают, как мы? Не переваривают в своих желудках и не отрыгивают аккуратными шариками, как мы? Нет, им обязательно нужно делать из них… сделать… – мадам Плонк задумалась в поисках подходящего слова, – …делать из них амулеты, талисманы, идолы. Мне это кажется таким глупым.

– Но им так не кажется! – резко ответила Фионула.

– Ты только не сердись. А то можно подумать, что ты не сова, а волк. Я просто хочу сказать, что нахожу это странным, как и их запах.

Мадам Плонк выбрала из украшений ожерелье с черными жемчужинами и принялась примерять его на плечах.

– А что не так с их запахом? – спросила Фионула.

– Мясо. Они едят слишком много мяса.

– Мы тоже едим мясо.

– Да, но не мясо крупных животных, как они. И к тому же мы часто готовим мясо на огне.

– Ну, у нас же есть огонь. По крайней мере здесь, на Дереве. А у волков нет.

– У них более чем достаточно огня в Кольце Священных Вулканов. Им и за всю жизнь не найти применения всему этому огню.

Фионула почувствовала, как беспокойно зашевелился желудок. Перья ее встопорщились.

– Готовить мясо на углях из Кольца Священных Вулканов – против их гаддернока. Они охраняют эти вулканы. В третьем гвалиде Кости Костей записано: «Да не используют волки ни один уголек из пяти вулканов для приготовления мяса. Эти угли предназначены совам, и только для их кузнечных дел. Если сова пожелает приготовить мясо, то она должна принести в Кольцо угольки от лесных пожаров».

– Откуда тебе это известно, Фионула? Кость костей – что все это значит?

Фионула тряхнула головой и несколько раз моргнула. Огонек в ее желтых глазах погас.

– Не знаю откуда. Просто знаю, и все.

Солнце едва приподнялось над восточным краем неба, когда Эдме вышла из пещеры.

– Ты вообще спал, Фаолан?

– Не совсем, но я в порядке.

Эдме склонила голову и изучающе посмотрела на него.

– Точно?

– Да, только… – замялся Фаолан. – Эдме, тут ничего не осталось. Нам нужно двигаться дальше. Пойдем.

– Двигаться? – от удивления волоски на ее шкуре немного ощетинились. – Куда?

– На запад. Нам нужно найти Сарк, если это возможно. И Свистуна в Кровавом Дозоре.

Эдме встретилась с ним взглядом – было ясно, что она его понимает.

– Но это ведь не все? Ты хотел сказать что-то еще.

Фаолан кивнул.

– Да. Мы пойдем гораздо дальше на запад.

– Дальше на запад?

Из пещеры вышла Дэрли, а следом за ней сестра.

– Ты хочешь сказать, в Крайнюю Даль? Только не это! – выпалила Мхайри.

Глаза ее брата были устремлены куда-то далеко.

– Я хотел сказать – за пределы Крайней Дали. Я имею в виду… имею в виду… – голос Фаолана дрогнул.

– Фаолан? – прошептала Эдме. – Что ты видишь?

Фаолан заговорил, теперь уверенно и громко:

– Однажды ясным днем, когда я стоял на холме Кровавого Дозора, я обратил свой взор на запад и за пределами Крайней Дали, почти на самом дальнем краю западного моря, увидел Синюю Даль.

– Синюю Даль? – эхом отозвалась Дэрли.

– Я не знаю, как она называется на самом деле, но назвал ее так. Вот туда-то мы и должны направиться. В Синюю Даль.

Волки некоторое время молчали, разглядывая Фаолана. Страна Далеко-Далеко разрушена, весь привычный мир распался на куски. Куда хочет увести их Фаолан?

«И ЧТО ЖЕ НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?»

Этот вопрос не выходил из головы Гвиннет все время, что она летела. Сова пообещала Бандже вернуться, сказав, что сначала ей обязательно нужно найти Сарк, Фаолана и Эдме. Выжили ли они?

Увидев, во что превратился Кривой Хребет, Гвиннет в очередной раз ужаснулась. Ледник не только выровнял его, но и вдавил. Местами это был уже, скорее, не хребет, а долина. Сейчас ледник находился в полулиге от хребта и замедлял движение, оставляя за собой глубокие борозды.