— Куда? — насторожилась она.

— Мне надо отлить.

Женя покраснела. «Мог бы мне этого и не сообщать», — подумала она, а вслух сказала:

— Только не опаздывай.

— Не волнуйся, я успею.

Женя проводила верзилу взглядом и подумала: «Как хорошо, что я лечу в Москву не одна! В противном случае я бы просто умерла от страха».

Женя попробовала представить, как бы она действовала одна. Ну, прилетела бы в Москву, и что дальше? Куда идти? В милицию? «Здравствуйте, моего жениха похитил известный фокусник, спрятав его в волшебную будку!»

Представив себе эту картину, Женя тихонько фыркнула.

Нет уж, хватит. Одного похода в милицию Жене было достаточно, чтобы понять: до чужих проблем в этом мире никому нет дела, даже стражам порядка.

Какое счастье, что Павел согласился ее сопровождать. Он, конечно, похож на бандита, но у него добрые глаза. К тому же в нем есть что-то располагающее. Да и вообще, путешествовать в компании разбойника намного романтичнее, чем с каким-нибудь высокоморальным занудой.

Очередь двигалась медленно, и Женя, чтобы скоротать время, стала мечтать.

Вот они прилетели в Москву, начали расследование, и вдруг дело застопорилось. Ни свидетелей, ни улик, ни следов — ничего! Женю, ясное дело, охватит паника. Но Паштет возьмет ее за руку и невозмутимо произнесет:

— Спокойно. Я разберусь. Дай мне час.

Потом он выйдет из гостиничного номера, а через час вернется и введет в номер Игоря.

— Я обещал найти твоего жениха, и я это сделал! — скажет он.

Тут Женя бросится на шею Игорю и воскликнет:

— Боже, как долго я тебя искала!

А он крепко ее поцелует и скажет:

— Теперь мы всегда будем вместе, и никто… слышишь, никто на свете не сможет нас разлучить!

А в стороне, смущенно улыбаясь, будет стоять Паштет. Все будут довольны и счастливы…

— Ваш паспорт, пожалуйста!

Женя не сразу поняла, что обращаются к ней.

— Что? — не поняла она.

— Паспорт и билет!

Женя секунду или две обалдело смотрела на строгое лицо девушки, регистрирующей пассажиров, и вдруг опомнилась.

— Да-да, конечно! А… — Она завертела головой.

— В чем дело?

— Со мной был парень… Мы летим вместе.

— Девушка, вы будете регистрироваться или нет? — заныла толстая тетка у Жени за спиной.

— Да, но мой спутник…

— У него еще будет время, — сказала девушка-регистратор. — Давайте документы и билет.

Женя вздохнула и положила на стойку паспорт со вложенным в него билетом.

Отойдя от регистрационной стойки, Паштет прошел мимо киосков с газетами и журналами и свернул к дверце с буквой «М». Времени было полно, и шел он неторопливо.

В туалете он быстро сделал свое дело и подошел к раковине. Включив воду, он тщательно помыл руки и, по всегдашней своей привычке, слегка смочил волосы и зачесал их назад. Затем повернулся к зеркалу сперва левой, затем правой щекой.

«Не мешало бы побриться», — подумал он. И вдруг сказал себе:

— Стоп. Чего это ради ты так прихорашиваешься, Паштет?

И, глядя на свое отражение, сам себе ответил:

— Я не прихорашиваюсь. Просто хочу хорошо выглядеть. Что тут такого?

— Вот как? Раньше тебя это не волновало. Постой-постой, уж не влюбился ли ты?

— Я? — Паштет поморщился. — Глупости. Конечно нет. Если я когда-нибудь влюблюсь, то моя избранница будет похожа на Памелу Андерсон.

— Памела Андерсон? — усмехнулось в ответ отражение. — Но ведь это так банально. На кой черт тебе искусственный бюст и накачанные силиконом губы? У этой Ремизовой все это есть, причем — натуральное! У нее превосходные формы, ты не находишь?

— Может быть. Но я всегда любил блондинок.

— Чепуха. Ты слишком много смотришь телевизор. На самом деле в брюнетках есть что-то таинственное. В крайнем случае брюнетка всегда может перекраситься в блондинку.

— Но она очкарик. И она… какая-то неяркая.

— Парень, ты сам-то себя слышишь? Что значит — «неяркая»? Подари ей дорогую косметику и научи ею пользоваться. Да она любую голливудскую звезду затмит!

— Ну, это ты уже хватил, — не сдавался Паштет. — А как же очки?

— Очки — это фетиш!

— Фе… что?

— Фетиш, балбес! Ты слышал это слово в передаче «Любовь и секс», помнишь? Мужики готовы отдать последние деньги, лишь бы снова почувствовать себя подростками. Вспомни, как ты обожал учительницу истории Марью Сергеевну! Как ловил каждый ее взгляд, как таращился на разрез ее юбки и на узкие коленки. Помнишь?

Паштет сглотнул слюну.

— Ну.

— Вот тебе и ну! — усмехнулось отражение. — А ведь она носила очки. Согласись, женщины в очках здорово тебя заводят.

— Так что же мне делать?

— Что делать? А я-то откуда знаю? Я всего лишь твой внутренний голос. Не жди от меня четких указаний. Кстати, я обязан тебя предупредить: тебе грозит опасность.

— Какая опасность?

— Кажется, твои дружки — Чалый и Губан — не хотят тебя отпускать.

— Дружки? — Паштет нахмурился. — А где они?

— Да прямо у тебя за спиной!

Паштет услышал, как за спиной у него хлопнула дверь, и быстро обернулся.

Вошедших было двое. Впереди шел рыжий остроносый парень по кличке Чалый, а за ним — рослый, мускулистый, туповатый Губан.

— А вот и он! — осклабился Чалый. — Губан, закрой дверь!

Губан взял швабру и подпер ею дверную ручку, чтобы никто не смог войти.

— Какого черта вы здесь делаете? — грубо поинтересовался Паштет. — Чего вам надо?

— Соскучились по тебе, — с ухмылочкой ответил Чалый. — Хотел смыться от нас, Паштетик?

— Смыться? Ты что-то напутал, брат.

— Вот как? — Чалый повернулся к своему спутнику и иронично поинтересовался: — Губан, слыхал? Мы с тобой напутали. — Он снова взглянул на Паштета, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. — Тогда что ты делаешь в аэропорту, Паштет? Ехал через весь город, чтобы сходить в туалет?

— Чалый, ты не…

— Разведка нашептала, что ты спелся с этой очкастой дурой, — прищурив злобные глазки, проговорил Чалый. — Это правда?

Паштет презрительно фыркнул:

— Что за бред.

— Она тоже в аэропорту?

— Нет.