— Ну… мм… неужели вы хотите сказать, — наконец решились они, — что ваша жена работает… этой… в сфере как бы… низменных развлечений?

— Бросьте, сейчас всё — «сфера низменных развлечений», — отмахнулся я. — Телевидение, театр, эстрада, Интернет — всё! С одной стороны, это не может не радовать, с другой стороны — столько работы, зашиваюсь уже…

— Бедняжка, — вновь пожалели меня. — Вам совершенно необходимо прийти на собрание нашей общины. И не одному, а с любимой супругой! Мы поможем вам обрести просветлённые ориентиры, найти цель в жизни, избавиться от материальных страстей и прийти с чистым сердцем к Богу! Вот адрес, возьмите, пожалуйста…

— Благодарю. — Я взял визитку и сунул в карман. — Вы уж извините меня, увлёкся, заболтался, неудобно даже… а может, тогда лучше вы к нам? Азриэлла будет очень рада!

— Мы?! — Обе свидетельницы радостно пожали руки за моей спиной. — Мы всегда рады явиться в дом, где нуждаются в помощи и Слове. Когда вас можно посетить?

— Да прямо сейчас…

P.S.

— Милый, ты у меня просто прелесть, — ласково шептала Азриэлла, когда после сытного ужина мы легли в постель. — Мои подруги мне завидуют, ни у кого нет такого заботливого, любящего и всё понимающего супруга. Хочешь, пожую тебе ушко?

— Да, родная… да, ещё, мне так нравится…

— А за этих чудесных женщин я приласкаю тебя там, где ты особенно любишь. — Её коготки заскользили вниз по моему животу. — Свидетельницы были великолепны!

— Просто ты хорошо готовишь, дорогая…

— Ты неверна мне!

— Ты с ума сошёл, я ношу нашего будущего ребёнка!

— И что с того? Я больше не могу тебе верить! — кричал я, едва не задыхаясь от обиды.

Да, Азриэлла моя жена, и я не мыслю себе жизни без неё, но ревность, переполняющая моё сердце, была выше всех мыслимых норм даже для таких прожжённых демонов, как я. Она не имела права так поступать. Я не знал, как буду жить с ней дальше после такого. В моё отсутствие она ходила к психологу — вы понимаете, что это такое? Не понимаете…

У нас, демонов, физическая измена супругу не считается чем-либо заслуживающим внимания. У Азриэллы, например, такая работа, она трудится в отделе искушений, и соблазнение клиента на грех ей только в плюс. Собственно, за это ей и платят. У каждого из нас своя работа, каждый решает свои служебные задачи, какая может быть ревность, какой в ней логический смысл? Вот именно, никакого.

Если уж ваша жена работает в отделе искушений, то сложно ежедневно устраивать ей сцены ревности, потому что это выглядит уже как-то анекдотично. Так вот, наши штатные психологи успешно делают всё, чтобы мы не заскучали. Особенно хорошо у них получается внести разлад в семьи. И всё это только ради того, чтоб ваша жена вдруг осознала себя свободной, не закомплексованной и самореализованной личностью!

— Ты изменила мне с ангелом?

— Я не изменяла! Я флиртовала! Неужели ты не чувствуешь разницу?!

О, разницу я, разумеется, чувствовал… Когда ваша жена ежедневно эсэмэсится с вашим же близким другом, который мало того что ангел, так ещё и тоже женат, — вы способны чувствовать многое. У меня просто нет слов, всё перехлёстывают эмоции. Азриэлла считала иначе, у неё твёрдые убеждения, и угрызений совести она не знала в принципе.

— Ты не имеешь ни малейшего права давить на беременную женщину!

— Ты не женщина, ты демонесса.

— Тем более! Вот Альберт это понимает…

Ну естественно! Альберт же ангел последнего спасения, или ангел быстрого реагирования, он всё понимает, у него работа такая. А моя профессиональная деятельность состоит в том, чтобы напоминать грешникам о факте продажи души и требовать соблюдения всех пунктов договора со злостных неплательщиков. Каковых вечно выше сахарной маковки Эвереста! Но пока люди не хотят платить по счетам, я тоже не останусь без работы…

— Как прошёл твой день на земле, милый? — Моя жена, выпустив когти, ходила кругами, прекрасно отдавая себе отчёт, что у меня в руках цепь с крючьями и живым я ей не дамся.

— Всё отлично, два грешника доставлены в Ад с разумными увечьями и побоями на лице, — поддерживая душевный разговор, я всё равно сохранял между нами разумное расстояние, — но не увиливай от темы. Я лазил в твоём сотовом, он забит интимными посланиями от моего друга.

— Муж мой, это же неприлично!

— Кто бы говорил о приличиях, я всё-таки демон, а не доминиканский монах! Мама с детства учила меня подглядывать, подслушивать, подделывать папину подпись в дневнике, подсовывать бабушке цианид вместо пенталгина, подставлять любимую учительницу на педсовете и никогда никому не доверять. Кстати, этот пункт есть в нашем брачном контракте.

— Я никогда не была сильна в составлении документов, тебе легко обмануть слабую женщину…

— Опять женщину… Тебе что, так нравится это слово?

— Я же беременна, дорогой, несу всякую чушь…

Кончилось тем, что я сбил её подножкой, связал и мы помирились. С Альбертом я поговорю завтра, при личной встрече, хотя, по совести говоря, ничего двусмысленного в его посланиях не было. Он же ангел, как это ни скучно. Так, всякие пустые вопросы о моей работе, о её здоровье и об ожидании нашего будущего малыша. А ревную я чисто по привычке и в целях профилактики, порядок такой.

И Азриэлла тоже сходит с ума по вполне объяснимой причине — сегодня на работе она всем объявила о своей беременности. Что там подняло-ось… Она же ведущий специалист! Её ставят в пример, на неё равняется молодёжь, облизывается начальство, прядь её волос уже лет триста висит на Доске почёта, и вдруг такое!

— Они устроили тебе обструкцию?

— Ну не овацию это точно. Профсоюзу придётся перевести меня на более высокую зарплату при меньшей рабочей нагрузке, сотрудницы вопят и митингуют, требуя тех же условий, а в случае отказа грозят уйти в декрет одновременно. Глава отдела вызвала к себе в кабинет, поила палёной водкой, предлагала проверенные средства прерывания беременности — от разведённого в хлорке карбида до хирургического вмешательства ветеринара. Представляешь, милый?

— Да уж… Хочешь, пойду завтра с тобой и что-нибудь там разобью? У меня свободный день.

— Не стоит, я сама справлюсь. — Моя жена улыбнулась и нежно потянулась ко мне когтями.

Я расслабился, немного поверхностной боли будет сейчас в самый раз…

Утром она ласково прокусила мне щёку и ушла на работу. Я только улыбнулся ей вслед и перевернулся на другой бок. Сегодня вызовов не было, можно не дёргаться и ещё спокойно подремать часок-другой. Но телефонный звонок с мелодией дикого вопля францисканского монаха, которому плюнул на выбритую тонзуру мелкий бес (достал по блату, редчайший рингтон!), подкинул меня почти в вертикальное положение.