– Что вы ко мне привязались? Ничего и никаго я не боюсь, – огрызнулся Владислав Петрович. – И вообще, если у вас нет соответствующего документа на допрос, прошу вас не пудрить мне мозги и покинуть мой кабинет.

– А если я не стану этого делать? – даже не двигаясь с места, спросила я.

– Я вызову охрану, – угрожающе произнес Изосимов.

– Ага, и тут же загремите в ментовку за отказ от беседы со следователем и нанесение увечий работнику правозащитных органов. Что ж, меня это вполне устраивает. В таком случае мы с вами будем беседовать в камере, – теперь уже я взялась запугивать Изосимова. – Ну что же вы медлите? Я жду ваших охранников.

– С-с-ссс… – заскрипел зубами мужчина, явно горя желанием обозвать меня грязным словцом, но, понимая, что лучше этого не делать, сдержался и лишь брезгливо отвернулся в сторону.

– Полагаю, что вы передумали и согласны ответить на мои вопросы? – сделала я собственный вывод из такого поведения своего собеседника. – Или я не права?

Изосимов тяжело вздохнул, затем немного помолчал и обреченно произнес:

– Что вы хотите узнать?

Я удовлетворенно улыбнулась и сразу ответила:

– Когда и чем расплачивался с вами Георгий Шалыгин?

К моему изумлению, Владислав Петрович ответил:

– Он со мной не расплачивался.

– Что значит не расплачивался? Как так? – ничего не понимала я. – Кто же тогда, если не он, отдавал вам деньги?

– Его отец, – каким-то обреченным голосом ответил мне мужчина.

– Руслан Викторович? – удивилась я.

– Он самый, – вздохнул Изосимов. – Он отдал всю сумму и пригрозил мне, что, если я еще хоть раз обыграю его сына, мне несдобровать, как и несдобровать, если я буду беседовать о чем бы то ни было, касающемся Георгия и его долга, с работниками милиции.

– Понятно, почему вы так на меня прореагировали, – теперь обо всем догадалась я. – Только можете не волноваться, эта информация останется полностью при мне и до Руслана Викторовича не дойдет.

– Да уж хотелось бы верить… – снова вздохнул мужчина.

Я посмотрела на него и вдруг почувствовала, что он мне еще более противен, чем до того: взрослый дядька, богатый частный предприниматель и до смерти напуган какой-то необоснованной угрозой. Неужели он настолько слаб и труслив, что не может дать отпор и постоять за себя? Нет, такие мужчины совершенно не в моем вкусе. Впрочем, что-то я отвлеклась от нашего разговора – нужно пока выжимать из этого типа все, что он знает, иначе замкнется сейчас, и все мои старания окажутся бессмысленными. Я вновь решительно посмотрела на собеседника и попросила:

– Расскажите подробнее, как все было.

– А что тут рассказывать? – пожал плечами Владислав Петрович. – Принес его папаша мне деньги, пригрозил на будущее, а чтоб я лучше понял, магазин один мой потряс. Не сам, конечно, а его люди. Ну и все.

– А его сын, он пытался с вами расплатиться? Я имею в виду – лично? – решила на всякий случай спросить я.

– Нет, он от меня прятался. Знал, что если найду, то ему несдобровать. Я же тогда не знал, что его папаша… – Изосимов запнулся и испуганно уставился на меня. Затем с трудом сглотнул и добавил: – Я вам ничего не говорил и ничего не знаю.

– Не говорили, конечно, – согласилась я. Но тут же спросила: – Так что «его папаша»?

– Что, что… Большой человек, вот что, и еще работник областной думы, – теперь уже следя за своими словами, ответил бизнесмен.

Я поняла, что бесполезно пытаться его разговорить, ничего он мне уже не скажет, стало быть, придется узнавать через кого-то другого. Попробовав задать еще несколько интересующих меня вопросов, но так и не выведав чего-либо интересного, я оставила-таки наконец Изосимова в покое и покинула его кабинет, а затем и магазин. Вернувшись в машину, первым делом вывела ее с этой шумной торговой улицы, затем остановилась на первой попавшейся стоянке и задумалась. Новость о том, что расплатился за Георгия его отец, для меня была совершенно неожиданной и пока еще никак не укладывалась в голове.

Отец расплатился. Надо же… Сам! Что это может значить? Только то, что он знал о долгах сына. Видимо, испугавшись угроз Изосимова, Георгий рассказал обо всем отцу, и тот моментально принял соответствующие меры: он, конечно, вернул проигранные Георгием деньги, но… еще и «потряс» один из магазинов Владислава Петровича, где наверняка срубил отданную сумму с процентами, то есть вернул свои деньги. Изосимов же намек понял и принял к сведению, а потому так не желал беседовать со мной. Выходит, что обо всем позаботился папаша. Однако с сына подозрения в убийстве это не снимает.

По моему мнению, Георгий все равно мог убить девушку. Лишь когда денег, полученных от продажи драгоценностей, не хватило, или же тогда, когда его прижали менты, он все рассказал отцу. Тот, являясь человеком значительным и опасным, что следует из разговора с Изосимовым, быстро «отмазал» сынка, расплатился за него, а его самого сослал на одну из своих вилл, якобы отдыхать от перенесенного стресса. Одним словом, тщательно проработал все и теперь считает, что бояться ему и его сыну нечего.

«Как бы не так, – усмехнулась я. – Я-то знаю, что, будь парень и в самом деле невиновен, отсылать его подальше, к тому же в момент расследования, вряд ли бы кто стал, понимая, что это лишь удвоит подозрения на его счет. Нет, парнишка наверняка замешан в убийстве, иначе не стал бы папочка так хлопотать за него. Нужно попробовать подойти к нему с какой-нибудь другой стороны. Сам он, конечно, ничего не скажет, так что беседовать с ним толку мало, но вот в квартире, где случилось убийство, очень даже могло остаться что-то, что ему принадлежало. Например, малюсенький волосок, пуговка или иная мелочь. Их-то, не замеченные ментами мелочи, я и поищу».

Прекрасно понимая, что квартира девушки наверняка все еще опечатана, я позвонила матери убитой и поинтересовалась у нее, можно ли попасть в дом дочери каким-то другим путем, не срывая пломбы. Женщина пояснила, что квартира дочери располагается в элитном районе, так что там довольно просто попасть на глаза соседям или охране, а значит, лучше не рисковать.

Я полностью с ней согласилась, но, пообещав не рисковать, все равно поехала в сторону дома девушки. Пусть не удастся рассмотреть, что и как обстоит внутри, но я хоть смогу побеседовать с соседями и узнать, кто в последнее время навещал Ирину Брель и не заметили ли они чего-нибудь подозрительного. Если работникам милиции заплатили за тишину, то все более или менее важные показания они уже давно изъяли из общего дела, а потому лучше все выяснить на месте и самой.

Стараясь нигде не задерживаться, я быстренько покинула спокойную стоянку и направила свою верную бежевую «девяточку» к дому убитой девушки. Добралась я до него довольно быстро, так как он располагался всего через два квартала от того места, где я находилась, и был виден издалека: таких высоток в Тарасове пока не слишком много, по крайней мере в центральном районе, где сносить старые дома начали лишь недавно. Я поместила машину в тенек, под какое-то одиноко торчащее посреди двора дерево и сразу зашла во второй подъезд. На лифте поднялась до одиннадцатого этажа и, выйдя на площадку, стала осматриваться.