– Ты не хочешь?

– Пожалуй, хочу. Это интересно.

Винсент неопределенно пожал плечами. Хотя Кристина и не сомневалась, что он находит это интересным – иначе не стал бы участвовать.

– Как выставка Анны?

– Хорошо. Ее выставки всегда пользуются успехом. Кстати, видел ее снимки с нашего вечера. Весьма любопытно. Когда заедешь в гости, покажем.

– Хорошо. Ты не любишь о ней говорить.

– Не очень.

Кристина огляделась в поисках стула и, найдя его, уселась, закинув ногу на ногу.

– Гм, – протянула она. – Я думала, о своей женщине говорят с большим интересом.

– Она не моя женщина.

Кристина с удивлением посмотрела на Винсента. Он не изменил позы, застыв у стола со скрещенными на груди руками.

– Но я думала…

– Все так думают. Главное, так думает сама Анна. Но я считаю иначе.

Винсент вздохнул и взял в руки очки, как будто хотел их надеть. Но он только покрутил их в руках, не желая поднимать глаза на Кристину.

– Понимаешь, – он сделал небольшую паузу, – чтобы быть моей женщиной, нужно нечто большее, чем желание.

Он выпрямился и вправду надел очки. После этого Винсент сразу стал казаться строже – и дальше. Как будто между ними не то чтобы поднялась стена, но прозрачная перегородка.

– Ты так спешишь убежать? – спросила Кристина.

– Мне не приятно говорить о том, о чем хочешь говорить ты. А я не люблю не приятных мне вещей.

– Не думала, что это так заденет тебя.

– Все просто. Я не хочу обсуждать всего несколько вещей, и мои отношения с Анной – одна из них.

– А другая? Ну так, чтобы я знала на будущее.

– Другая – смерть Лукаса.

Кристина чувствовала на себе взгляд Винсента, но скрытый за стеклами очков он казался каким-то нереальным. И очень холодным.

– Прости, Винс. Я не знала.

– Конечно.

Он снова вздохнул, и в этот момент Кристина подумала, что он и Фредерик все-таки очень похожи. Особенно когда глаза Винсента скрыты, хотя вряд ли другой Уэйнфилд позволял себе вздыхать подобным образом. Винсент порой походил на маленького мальчика – и Кристина была готова поспорить, что он прекрасно это сознавал.

– Знаешь, чего бы я хотел прямо сейчас?

Кристина пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Тебя. На этом столе.

Она с удивлением смотрела на Винсента и, кажется, он был абсолютно серьезен. По крайней мере, подобные шутки не в его духе. Кристина улыбнулась:

– Только если ты снимешь очки.

Сидя с Винсентом за столиком клуба, Кристина ожидала Ника с парнями и не могла поверить в то, что сделала.

Когда Кристина уехала от родителей и начала учебу в колледже, она была одной из самых благовоспитанных студенток. Не пропускала лекций, вела все конспекты, была готова ответить на любой вопрос и, разумеется, всегда сдавала сессию на высшие баллы.

Ей хотелось, чтобы родители гордились. И они вправду гордились, старшая Вайнс могла быть довольна. Все было бы ничего, только мятежный дух ее родителей полностью проявился в дочке. И уже на втором курсе она поняла, что долго так не протянет. Ей нравилась журналистика, в которую она пошла по стопам матери, но рамки, в которые Кристина загнала саму себя, стали ей чужды.

Она сорвалась на третьем курсе, на одной из многочисленных студенческих вечеринок. Потеряла девственность на чужой кровати и получила прекрасное похмелье поутру – вместе с чувством вины. Кристина видела, что никто вокруг не считает произошедшее чем-то плохим или позорным, но она не могла отделаться от ощущения, что делает что-то «неправильно», хотя и сама не могла бы сказать, кто же, по ее мнению, устанавливает эти правила.

Вот и теперь у Кристины было ощущение, будто она сделала что-то «плохое». И дело даже не столько в том, чем они с Винсентом занимались полчаса назад в директорской комнате, а в том, что это же она делала с Фредериком. Вряд ли братья скрывали друг от друга подобные факты, и вряд ли это их волновало. Но Кристина не могла относиться так просто. Ей было приятно. Только внутри засело давнее ощущение «неправильного»: нельзя же спать с обоими братьями!

– Тебя что-то беспокоит? – глаза Винсента снова скрывали темные очки, но теперь это не казалось Кристине зловещим.

– Ты можешь быть проницателен, когда захочешь.

– А ты думала, это прерогатива Фредерика?

– Иногда забываю, что вы близнецы.

– Так что тебя беспокоит, Кристина?

Она только неопределенно пожала плечами. Ей почему-то не хотелось делиться с Винсентом собственными опасениями, тем более, они не имели под собой никакого обоснования. Кристине было попросту не по себе. И пока она сама не разобралась в ощущениях, не стоило впутывать в них кого бы то ни было еще.

– О, черт, – пробормотал Винсент.

– Что такое?

– Женщина справа. Она идет сюда.

Он хотел сказать что-то еще, но не успел. Шикарная блондинка остановилась рядом с ними и, сверкая белоснежной улыбкой, обняла Уэйнфилда:

– Кого я вижу! Винс, какой сюрприз!

– Не слишком большой, если учесть, что ты пришла в мой клуб.

– Но ты не каждый день здесь ошиваешься.

– Как грубо. Где ты нахваталась подобных слов?

– Ну, пару уроков мне совершенно точно преподал ты.

Не спрашивая разрешения, женщина села, так что ее шикарное декольте стало видно еще лучше. Она повернулась к Кристине:

– Диана Уилсон, очень приятно.

– Кристина Вайнс.

Имя незнакомки казалось Кристине смутно знакомым, но она никак не могла понять, откуда оно может быть известно. Винсент вовремя пришел на помощь:

– Диана тоже редактор. Хотя ее журнал не имеет ничего общего с нашим.

Тогда Кристина вспомнила. Диана Уилсон, владелица и главный редактор модного женского журнала, увы, Кристина не помнила, как он называется. Успешная женщина и знакомая Винсента. Кажется, в свое время пресса писала о бурном романе Дианы Уилсон и Фредерика Уэйнфилда.

Диана не вписывалась в Куб. Когда Винсент покупал это помещение, он и не рассчитывал делать из него элитный клуб или что-то в этом духе. Вовсе нет. Это место должно было стать таким, каким оно было теперь: в меру неформальным и андерграундным – в прямом и переносном смысле. Известный в узких кругах, Куб стал местом знаковым, но, по большей части, сюда приходили аутсайдеры и отщепенцы, которым нравилась громкая музыка и атмосфера свободы.

Диана сверкала искусственной улыбкой, ее наращенные ногти небрежно постукивали по столешнице, а кофта будто сошла с глянцевых страниц ее собственного журнала. Даже кожаную юбку Диана умудрилась выбрать со стразами и массивной пряжкой ремня. Мисс Уилсон выделялась в Кубе. Она была здесь чужой.