И вот стражники, схватив Эль-Ахрейру, заперли его вместе с куницами-убийцами.

Но когда наступила полночь, Эль-Ахрейра спел вот такую песенку:

Вызываю я ворон

Нанести врагам урон.

Одолеет пара птиц

Злое полчище куниц!

Наступило ваше время:

Клюйте их с размаху в темя,

Не жалея головы!

Скоро будут все мертвы!

И вороны тотчас же вылетели из уха Эль-Ахрейры и до смерти заклевали куниц-убийц. Покончив с ними, вороны спокойно вернулись в ухо, и Эль-Ахрейра лег спать.

На следующее утро король Кро-Кро сказал своим приспешникам:

— Думаю, куницы разделались с этим нахальным кроликом. Пойдите посмотрите, что от него осталось.

Жирные воинственные кролики пошли смотреть на труп Эль-Ахрейры. Но к изумлению своему, увидели, что он, живехонек-здоровехонек, танцует над телами дохлых куниц, громко требуя вернуть ему его ненаглядную крольчиху.

— Я не потерплю такой дерзости! — взорвался король Кро-Кро. — Сегодня же ночью я покончу с ним раз и навсегда! Хватайте его и заприте со свирепыми горностаями!

Стражники схватили Эль-Ахрейру и заперли его со свирепыми горностаями.

Дождавшись полуночи, Эль-Ахрейра запел:

Муравьишки, ваш черед!

Всем отрядом — марш вперед!

Кто там первый? Налетай!

Ждет расправы горностай!

Я прошу о малости:

Жальте их без жалости!

Пусть скорей помрут от яда,

Так им, стервецам, и надо!

И по команде Эль-Ахрейры из его уха вылезла целая туча муравьев. Они тихо подползли к свирепым горностаям и дружно ужалили их со всей силы! Горностаи, взвыв от боли, тут же упали замертво.

На следующее утро, как и во все прошедшие дни, король Кро-Кро послал слуг с заданием: принести ему тело убитого Эль-Ахрейры. Но Эль-Ахрейра сам пришел к королю и сказал:

— Ты сопливое ничтожество, а не король! Сейчас же, негодяй, отдавай мою крольчиху!

«Как у этого хитрюги Эль-Ахрейры все так здорово получается? — подумал король. — Выясню это любой ценой».

— На ночь привяжите этого кролика рядом с моей постелью, — велел король Кро-Кро своим охранникам. — Я сам послежу за ним. И покончу и с ним, и с его фокусами раз и навсегда.

Итак, в ту ночь Эль-Ахрейру крепко связали и оставили рядом с местом, где улегся король Кро-Кро.

Ровно в полночь Эль-Ахрейра запел вот такую песенку:

Речка! Выходи из уха!

Без тебя тут слишком сухо:

Помертвела вся земля

С появленьем короля.

Хлынет пусть вода живая,

Нечисть мерзкую смывая,

Пусть раздольно плещут воды,

Чтобы гнусные уроды

Окунулись с головой, —

Пусть утонет недруг твой!

Вместе — поздно или рано —

Уничтожим мы тирана!

И речка тотчас же вытекла из уха Эль-Ахрейры, затопив все вокруг. В одно мгновение король оказался по горло в воде. От испуга он закричал:

— Забирай свою крольчиху! Только убирайся отсюда поскорее и оставь меня в покое!

— Нет, это ты убирайся отсюда! — приказал ему Эль-Ахрейра. — Сейчас же освободи Нураму и выметайся с моего холма вместе со своими кроликами! Чтобы духу твоего здесь не было!

В то же утро Эль-Ахрейра воссоединился со своей любимой крольчихой, и на Уотершипском холме снова воцарился мир. А вскоре все забыли и о свирепом короле Кро-Кро, и о его гвардии, потому что от них не осталось и следа. Вот так Эль-Ахрейра выиграл войну — единственную войну в своей жизни.

В одном из длинных подземных ходов послышался шорох — и мгновением позже в норе появился Крушина. Шкурка его блестела от дождя.

— Орех-ра! — закричал он. — Какая красота! Небо уже прояснилось! Дождь прекратился, и вечер обещает быть прекрасным.

В минуту в «Улье» не осталось никого, кроме Колокольчика. Он вылизывал мокрую от пота спинку — кролику требовалось перевести дух после долгого рассказа.

Тут Братец Лис скумекал, что кто-то со всей силы треснул его по башке.

Джоэл Чандлер Харрис, «Сказки Дядюшки Римуса»

— Лисы, — как-то вечером сказал Одуванчик, отодвигаясь подальше в тень, — это очень плохо. Я всегда это знал, — продолжал кролик, догрызая стебелек кровохлебки. — Но особенно плохо, если они решат поселиться неподалеку от вас. Хвала Господину Фрису, с тех пор, как мы обосновались на этом холме, нас не тревожила ни одна лиса, и надеюсь, что и дальше так будет.

— У лис очень хороший нюх, — заметил Лохмач. — И они такие хитрые! Но все же они часто попадаются на глаза: их легко узнать по ярко-рыжему меху.

— Знаю-знаю, сам видел. Но если лиса вздумает околачиваться рядом с кроличьей норой — это очень скверно, потому что кролики не могут круглые сутки быть начеку!

— Рассказывают, — начал повествование Одуванчик, — что Эль-Ахрейру и его кроликов как-то побеспокоила лиса, устроившая нору неподалеку от колонии. Вообще-то, там была не одна лиса, а целое семейство: мама-лиса, папа-лис и маленькие лисята. Родители, чтобы прокормить детенышей, должны были постоянно охотиться, и у кроликов не было ни минуты покоя. Дело даже не в том, что хищники сожрали многих наших собратьев — хотя действительно несколько кроликов было убито, — но постоянный ужас, охвативший кроликов, мог погубить всю колонию.

Все бросились к Эль-Ахрейре в надежде получить мудрый совет, но он пребывал в такой же растерянности, как и все сородичи. Большей частью он отмалчивался и лишь твердил, что ему нужно хорошенько подумать.

Но шли дни, и ничего не менялось к лучшему. Всю колонию охватила тревога, и у крольчих начали сдавать нервы.

И вот однажды утром Эль-Ахрейра исчез: его никто не мог найти. Даже Проказник, капитан из Ауслы, не мог понять, куда он девался. Когда Эль-Ахрейра так и не появился, ни на следующий день, ни через неделю, злые языки начали поговаривать, что он, должно быть, сбежал, навсегда покинув сородичей, и отправился искать себе другое пристанище. И от этого настроение у всех было самое что ни есть препоганое, тем более что за последние дни случилось еще одно трагическое событие: лиса убила одного из кроликов.

Эль-Ахрейра ушел побродить в одиночестве: он находился в таком подавленном состоянии, что не замечал никого и ничего вокруг. Ему нужно было решить, что делать. И чем больше он думал, тем сильнее он понимал необходимость изобрести что-то такое, чтобы разрешить острейшую проблему: как спасти его колонию.

Двое суток он провел на околице ближайшей деревушки. Никто ему не мешал, но от этого в голове не прояснялось. Однажды вечером, когда Эль-Ахрейра лежал в канаве у чьего-то сада, он внезапно услышал шелест листвы и шорохи. Это был не хищник — враг кроликов, а всего лишь ежик, Йона, охотившийся за слизняками. Эль-Ахрейра по-дружески поздоровался с ним, и они разговорились.