— Чего ты хочешь, Эль-Ахрейра? Что ты ищешь?

— Я ищу свою молодость, — признался кролик.

— Я давно проглотила ее, — отвечала Третья Корова. — Я проглотила твою молодость, как и все остальное в этом мире. Имя мое — Время, а время пожирает всех, и ни одному живому существу этого не избежать. — Тут корова, зевнув, проглотила полсуток.

Эль-Ахрейра молча повернулся к Белорожке: телочка, трясясь от страха, стояла подле него.

— Я пришел за своей молодостью и хочу ее обрести.

— Не ходи, Эль-Ахрейра! — взмолилась юная телочка. — Ты заблудишься! Я точно знаю! Оставайся со мной! Давай лучше вернемся обратно к моим добрым родителям и будем жить счастливо на зеленом лугу!

Эль-Ахрейра не сказал больше ни слова. Как только корова разинула пасть, кролик бросился вперед и исчез в ярко-красном зеве, подобном огненной пропасти.

Никто не знает и не узнает никогда, что делал Эль-Ахрейра, путешествуя по коровьим внутренностям — кишкам, сердцу и желудку, — поскольку история об этом умалчивает. Я думаю, нет таких слов, которыми можно было бы описать те мрачные странствия, бесформенные, как сны, что выпали на его долю, поскольку он бродил по прошлому, по тому, что Третья Корова сглотнула за долгие годы. Какие опасности встречались ему на пути? Каких чудовищ сумел он победить или перехитрить? Чем он питался? Мы этого никогда не узнаем. Он сам стал мимолетным сном, бродячим фантомом прошлого. История также умалчивает, смог ли Эль-Ахрейра вспомнить, кем он был когда-то. Третья Корова — это то, что лежит далеко за пределами понимания кроликов.

Наконец, измученный и ослабевший от бесконечных странствий по кишкам Третьей Коровы, Эль-Ахрейра добрался до склона холма, у подножья которого мерцал призрачный тусклый свет. А дальше плескалось озеро — светящийся изнутри водоем, полный золотого молока. Место это оказалось не чем иным, как коровьим выменем; и молоко Третьей Коровы было наполнено благодатью многих прошедших лет и теплом всех солнц, когда-либо сиявших на свете. Это и было Молоко Молодости.

Как зачарованный, Эль-Ахрейра глядел на удивительное озеро и не мог наглядеться. Внезапно у него закружилась голова, лапки подкосились, и — сам не зная как — Эль-Ахрейра оказался в купели юности, полной золотого молока!

Окунувшись с головой, кролик чуть не пошел на дно. Но он не собирался сдаваться без боя. Сражаясь с незнакомой стихией, Эль-Ахрейра отчаянно барахтался, колотил лапками по молоку, однако выплыть ему никак не удавалось. Силы оставили его: он начал тонуть. Кролик уже приготовился к самому худшему, как вдруг в самый последний момент он почувствовал, что его засосало в гладкостенную трубу, а из нее он попал в теплую и влажную коровью пасть. Через несколько секунд Эль-Ахрейра, задыхаясь и отплевываясь, уже лежал на зеленой лужайке, а над ним, склонившись, стояла Белорожка. Эль-Ахрейра, дохнув свежего воздуха, огляделся вокруг. Рядом с ним вздымалось необъятное, округлое коровье вымя. Он понял: это Белорожка спасла его, втянув в себя молоко через один из гигантских сосков Третьей Коровы.

Эль-Ахрейра почувствовал прилив новых сил: он опять стал молодым! От радости кролик пустился в пляс, топча траву. Он скакал по камням как бешеный, орал песни, сам не понимая, что поет, а Белорожка вторила ему. И вскоре они, весело распевая, повернули обратно к дому.

Дорога домой оказалась короткой. Наступило лето, и они могли передвигаться раза в три быстрее, чем зимой, тем более что их приключения, к счастью, подошли к концу. Но в самом конце путешествия произошла одна очень странная штука. Когда Эль-Ахрейра вместе со своей подружкой подошли к тому месту у подножия холма, где раньше лежала Первая Корова, оказалось, что никакого заколдованного леса там нет и в помине! Он просто-напросто исчез. Вот уж действительно, будто корова языком слизала! И самой Первой Коровы они не обнаружили. Она испарилась так же таинственно, как появилась, и с тех самых пор ее никто и никогда больше не видел. Но птичка-невеличка там была! Усевшись на колючем кусте боярышника, овсянка напоследок спела вот такую песенку:

Эль-Ахрейра! Друг сердечный!

Тайну молодости вечной

Разгадал ты наконец!

Поздравляю! Молодец!

— Ну и дела! — воскликнул Лохмач. — Коровы и впрямь оказались чудесными! Как глупо с моей стороны было думать, что Эль-Ахрейра пустился в путешествие ради обыкновенных коров! А что стало с Белорожкой? Она тоже осталась вечно юной?

— История об этом умалчивает, — с важным видом заключил Одуванчик. — Но я уверен, что Эль-Ахрейра никогда не забывал и не забудет свою верную подругу, которая так много для него сделала.

Известно всем, что слава быстротечна:

Ее расцвет не может длиться вечно.

И — признаюсь — лишь тем был славен я,

Какие были у меня друзья.

У. Б. Йейтс, «Повторное посещение городской галереи»

Над Уотершипским холмом шел дождь. Все небо было обложено дымными тучами, и струи воды хлестали по зеленой лужайке и по кронам берез. Орех и его друзья, укрываясь от непогоды, уютно устроились в подземном «Улье». Все кролики были заняты делом: одни приводили себя в порядок, чистя шерстку, другие беседовали, вспоминая теплые солнечные дни. Кихар, прилетевший с юга несколько дней назад, сидел неподалеку от кроликов, светясь тихой радостью.

— А кто будет рассказывать сказку? — спросил Лохмач, перекатываясь с боку на бок. — Одуванчик?

— Только не я! Пусть для разнообразия это будет кто-нибудь другой, — запротестовал Одуванчик. — Колокольчик, расскажи нам историю, которую ты рассказывал мне в прошлом году: как Эль-Ахрейра воевал с королем Кро-Кро. Я точно знаю, они ее не слышали.

— Эль-Ахрейра вел войну один-единственный раз в жизни, — сказал Колокольчик. — Первый и последний.

— А кто победил? — поинтересовался Серебристый.

— Ну конечно, он! Эль-Ахрейра смог выиграть войну только потому, что он очень умный и хитрый кролик. Не будь он таким умным, нас бы тут не было.

— Как известно, — продолжал повествование Колокольчик, — кролики никогда не воюют, и Эль-Ахрейре тоже никогда не приходилось вести войну, просто не было никакой необходимости. Жизнь текла безмятежно и счастливо, но вот однажды, когда он лежал на зеленой травке, греясь на солнышке, неожиданно грянула беда. К нему, задыхаясь, прибежал Проказник, и по его виду Эль-Ахрейре сразу стало ясно, что случилось что-то ужасное.

— Мой господин! — еле переводя дух, пробормотал Проказник. — На нас идет целая туча незнакомых кроликов — их тысячи тысяч! Они сожрут всю траву на нашем холме и выселят нас из наших нор! Нужно уносить ноги! Другого выхода нет! Бежим!

— Я никогда и никуда не бегу, — лениво потягиваясь, отвечал Эль-Ахрейра. — Я должен сам увидеть, что это за кролики. Пусть идут сюда.

И несколько секунд спустя он увидел целые полчища кроликов, поднимавшихся по Уотершипскому холму. Они шли сплошной стеной: под их серыми шубками даже не было видно зеленой травы. А в центре кроличьего войска Эль-Ахрейра заметил гигантского кролика — ростом никак не меньше зайца. Приблизившись к Эль-Ахрейре, предводитель кроличьей армии оскалился, обнажив острые клыки.