– Это факел, – послушно повторил нежданный ученик.

– Нет, не так. Просто факел. Фа-кел, – поправил провинившийся механик.

– Факел.

– Правильно, – удовлетворенно кивнул Зурим.

Первый урок начался.

Каждый день я проводил в камере Зурима по пять-шесть часов кряду. Поначалу была мысль выпустить его, но потом раздумал. Фиг знает, как к этому отнесется мой новый старый дед. Он мне хоть и «близкий родственник», однако перешагивать через его голову не хотелось. Я пока толком не освоился и, как дедуля прореагирует, несмотря на передачу власти мне, не знал. Башку любимому и единственному внуку, конечно, не отрубит, только думаю, и выговором в письменном виде не отделаюсь. Уж больно строг дедуля, насколько успел понять, и к чужим, и к своим людям. Так что рисковать не стал.

Правда, существовала вероятность, что механика вскоре как-нибудь накажут, не вечно же ему проедать на халяву тюремные харчи, и тогда можно лишиться единственного учителя. Что меня не устраивало в корне. Но чего гадать, когда придут за ним, вот тогда и стану возникать и требовать помиловать провинившегося, мотивируя тем, что в компании механика значительно лучше себя чувствую и вообще «я тут царь». Если смогу внятно объясниться с дедом к тому времени, конечно. Не боясь, что в любой момент следующие фразы вылетят из головы. Надежда, что это прискорбное событие все же не случится, крепла с каждым уроком. Ну-у… Приврал. Не с каждым, но довольно быстро запоминал слова и понятия. Тем более все и так хранилось в доставшейся по наследству памяти, что значительно упрощало процесс обучения.

Буквально спустя неделю уже не требовалось ждать, когда мое больное подсознание соизволит оказать милость и одарит, на краткое время, местной речью. Довольно сносно мог попросить слуг выполнить мелкие поручения: принести в комнату воды или перекусить. И чем чаще произносил выученные фразы, тем больше всплывало «позабытых» слов, которыми можно дополнять сказанное. Каждая подобная победа вызывала в душе чувство восторга.

В какой-то момент обратил внимание, что периоды, когда получается полноценно общаться с окружающими, стали длиться дольше. Пришла пора усложнить обучение. Простого сидения в камере с механиком и повторения простых фраз было уже недостаточно. Сознание цивилизованного человека, привыкшего впитывать ежедневные потоки информации из множества источников, требовало еще и еще. Нужно поскорее выбираться на улицу, чтобы Зурим рассказывал обо всем, о замке, животных, деревьях, книгах. Кстати, о книгах. Все-таки придется идти к деду на поклон, с прошением простить и освободить парня. Пора не только выбираться из подвала, в котором скоро сам буду ощущать себя арестованным, но и засесть плотно в библиотеке. Я так понял, что, кроме Корниса, этого чокнутого доктора, Зурим чуть ли не академик по сравнению с остальными жильцами замка. Про крестьян вообще промолчу. Так что с учителем мне явно повезло.

Поймав момент, когда не нужно пыжиться и вести разговор, будто иностранец, с трудом владеющий языком страны пребывания, припадочно понесся по коридору, распугивая слуг по пути. Добежав до покоев барона, остановился перевести дух. Немного успокоился, привел мысли в порядок и громко постучался костяшками пальцев.

Двери долго не открывались, и я уже начал беспокоиться – не случилось ли чего? Барон-то пожилой человек. Оказалось, напрасно переживал. Правая створка приоткрылась, и на меня, подслеповато щурясь, уставилась Ронда.

Приняв важный вид, каким, по моему мнению, должен выглядеть молодой, слегка спесивый наследник, поинтересовался:

– Узнай. Господин барон примет меня по важному делу?

Ронда сделала пару шажочков ближе и неожиданно схватила за ухо и с силой наклонила. Я даже вскрикнуть от боли не успел, как услышал негодующий голос старой женщины.

– Ты смотри какой! Никак, оклемался?

– Кто там, Ронда? – послышался голос деда.

– Внук, ваша милость. Прикажете пустить или гнать в шею?

– Впусти, – донеслось до слуха разрешение хозяина замка.

Ронда посторонилась, пропуская меня внутрь. Я бочком протиснулся, опасаясь, что бывшая сиделка опять что-нибудь учудит. И вообще, что это было минуту назад? Что опять не то сделал?

Миновав небольшую комнату, в которой постоянно присутствовал кто-нибудь из слуг, очутился в апартаментах Дирека Ласкона.

– Проходи, садись, – проскрипел старческий голос из-за высокой спинки кресла. Последовав приглашению и опустившись в такое же кресло напротив, посмотрел на барона. В последнее время, занятый тайной учебой, совсем не видел хозяина замка. Дед явно сдал за эти дни. Глаза ввалились вглубь, кожа лица пожелтела и стала похожа на пергамент. Белые пигментные пятна на кистях рук, ранее почти незаметные, увеличились в размерах.

Жар из камина дотянулся до тела, обволакивая теплом. Лишь когда сидишь вблизи открытого огня, приходит понимание, насколько в замке сыро и холодно. Если в еще достаточно теплое время года здесь прохладно, то каково будет зимой? Пришедшая мысль невольно заставила поежиться. Придется привыкать к борьбе за тепло и заодно с неизбежным насморком.

Я сидел, рассматривал старика и ждал, когда тот заговорит. В этом мире, по заверению Зурима, не дозволялось начинать разговор со старшими по возрасту или статусу первым, так сказать, не лезть впереди батьки в пекло. Правда, упустил из виду, касается ли это правило родственников? Проверять сейчас не хотелось. Вдруг барон гневаться изволит и не даст позволения на освобождение механика. Допускать подобный промах никак нельзя. Хотелось поскорее разрулить ситуацию и двигаться в выбранном направлении дальше. Но дед продолжал молчать, заставляя меня волноваться, ведь возможность свободно поговорить могла и исчезнуть, как не раз бывало.

– Ты стал странным, Грав. Будто подменил тебя кто.

На миг пришла растерянность. К этому разговору я готовился на всякий случай, но все же не ожидал подобного вопроса так скоро. Людей, знающих настоящего наследника с пеленок, провести не так просто. Рано или поздно несоответствия в поведении будут бросаться в глаза все большему их количеству. Надеялся, что мои странности спишут на потерю памяти, а там обживусь, войду в роль и стану для большинства настоящим Гравом Ласконом. Да не тут-то было. Нужно отвечать быстро, иначе, чего доброго, барон встревожится и подумает о внуке бог весть что.

– Станешь тут странным, – буркнул я, – память только начала возвращаться, и то благодаря Зуриму, – не удержался и вставил лепту о механике. Собственно, из-за него тут и сижу, ежусь под проницательным взглядом барона.

Старик коротко хохотнул.

– Понятно. Решил за друга своего слово замолвить. Похвально, похвально.

Я сразу навострил уши. Друга? Зурим ни о чем подобном не говорил. Хотя в этом как раз ничего удивительного нет. Мало того что «не помню» его, так еще и запугал парня карами разными. Вот механик и решил помалкивать до поры до времени, что с его стороны достаточно разумно. Мало ли что «чокнутому благородному» взбредет в голову. На его месте поступил бы точно так же.