– Погоды! – тут же вспыхнула Серафина. – Уже три дня сплошной солнцепёк, ни капли дождя над этим проклятым «Источником»! Хоть испарись!

Лиа строго указала на ундину пальцем:

– С этого момента только улыбайся, а если не можешь сказать ничего приятного, молчи. Иначе я ещё подумаю, кто моя любимая устрица.

Серафина заперла рот невидимым ключиком и отбросила его прочь.

Девочки очутились перед деревянной дверью, совсем почерневшей от времени. На ней красовалась вычурная надпись: «Сталактиты». Ниже был нацарапан ярко-красный рисунок: лицо эльфийского мальчишки, на голову которого плюхнулась чудовищно огромная капля. Должно быть, капля была что надо, потому что глаза у него перекосились, и он прикусил язык.

Серафина пробормотала что-то сквозь сомкнутые губы – вряд ли что-то любезное.

«Интересные дела», – подумала Лиа и постучала в дверь.

Ничего не произошло.

– Я уверена, что Дориэнт ещё в комнате, освежается перед ужином. У него сегодня был кружок ныряния в грязи, – удивилась Лиа.

Серафина решительно сжала кулак и забарабанила в дверь так, что та затряслась на петлях.

Но снова без толку.

– Просто дерево слишком толстое, – Лиа приложила к двери ухо. – Не уверена, но я, кажется, слышу, как мальчишки хихикают.

Явно нервничая, Серафина взялась за круглую ручку двери.

– А вдруг они там не одеты? – пискнула Лиа.

Но было поздно, Серафина уже распахнула дверь.

Лиа увидела пространство, формой напоминающее круг сыра. Любопытно, что плющ рос и здесь, взбираясь по внутренним стенам. Он покрывал даже узкие окна и разноцветные кровати с балдахинами. Напротив был камин, где среди пламени стоял металлический каркас кровати. Наверное, там спал Лофи, эльф огня, лучший друг Дориэнта, но сейчас камин пустовал. Чего нельзя было сказать о кровати под серебристым балдахином, где сгрудились четверо мальчиков. Они былы так сосредоточены на чём-то, что даже не заметили, как к ним в комнату зашли две девочки.

– Чем там занята эта кучка планктона? – буркнула Серафина, видимо, забыв, что закрыла рот на замок.

Не успела Лиа и глазом моргнуть, как её мерцающие синим крылья раскрылись, и она приподнялась в воздух – как раз настолько, чтобы не было страшно и при этом открывался хороший обзор на серебристую кровать.

Взгляды мальчишек были направлены на Дориэнта, который, похоже, лепил нечто из куска глины. Когда он закончил свой шедевр и положил его на кровать, перед зрителями предстала подрагивающая, как желе, фигурка размером с куклу, сделанная из вязкой грязи. Несомненно, она изображала Серафину, только с рыбьим хвостом и парой ракушек на груди.

– Разгорись мои дрова, вот это класс! – простонал Лофи, волосы которого при виде слепленной из грязи ундины занялись огнём. – Пусть она что-нибудь скажет, Дориэнт.

Губы слепленной Серафины раскрылись.

– Лофи, я вся горю, – прошептала она, прежде чем лопнуть и забросать лица мальчишек грязными брызгами.

– Ещё раз! – восторженно завопил Лофи.

– Не, – лесной эльф, который больше смахивал на хоббита, решительно мотнул головой. – Я больше хочу посмотреть на мастера До-Доббля, и пусть этот гордый зайчик попрыгает на четырёх лапах. Он на заклинаниях опять оставил меня после уроков, потому что, видите ли, моё «Азралу-у-у» звучало так, будто я собираюсь повыть на Луну, а не помочь раскрыться цветку пиона.

– А я за Серафину, – сказал Лоробьен, эльф стекла, который (в полном соответствии с именем своего народа) был слегка прозрачным. Лоробьен умел становиться прозрачным настолько, что были видны внутренние органы. Когда он пил вишнёвый сок, это было нечто. К сожалению, церемониймейстер положил конец этой забаве после того, как некоторых особо впечатлительных школьников стошнило. – Только в этот раз ты должен изобразить Серафину в виде бегемотихи, ведь она такая и есть. Брызгается водой у родника, даже не глядя по сторонам, а у меня от этих брызг остаётся налёт. Из-за неё приходится постоянно себя полировать.

Лиа больше не могла этого выносить.

– Ещё одно слово о моей подруге, Лоробьен, и я подпалю тебя молнией, да так, чтобы в ближайшие дни ты только и делал, что сидел и отскребал сажу от своего стеклянного тела.

Услышав голос Лиа, Дориэнт вскочил с кровати, будто молния ударила в него. Ком грязи выскользнул из его рук и шлёпнулся на пол.

– Чтоб меня до Луны и обратно! Сестрёнка, как насчёт постучаться?

– Мы и стучались, но вы, тупицы, были так увлечены своей детской забавой, что ничего не слышали и не видели, – фыркнула Лиа. – Серафина, можешь сказать этим пещерным троллям всё, что ты о них думаешь. И даже не сдерживайся, я не возражаю.

Серафина застыла, положив руку на висевший у неё на шее стеклянный флакон, где плавал её флорик, водоросль по имени Аурус.

– Я не собираюсь переживать из-за этого никчёмного мусора, выброшенного на берег, – сказала она. – Подожду тебя снаружи, Лиа, если ты не против. На сегодня я уже достаточно надышалась запахом плесени и грязных носков. – И с этими словами ундина стремительно покинула комнату, взметнув подолом юбки.

Дориэнт уже подошёл к Лиа и, вытерев руки об штаны, потянул её вниз за ногу:

– Давай помогу тебе с посадкой. Если будешь и дальше так висеть в воздухе, твои крылья перегреются.

Лиа едва сдержалась, чтобы не отвесить Дориэнту пинка за насмешки над её подругой.

– Это была отвратительная выходка, – упрекнула она его.

– Вообще-то мы просто хотели позабавиться с волшебной грязью, – стал защищаться Дориэнт. – Кто же знал, что вы прокрадётесь к нам в тот самый момент, когда Лофи так удачно подкупил меня огненными кристальными леденцами. – Однако было видно, что юношу мучит совесть. Он достал из переднего кармана туники пакетик с леденцами, которые походили на пылающие рубины: – Хочешь? Когда их глотаешь, во рту так покалывает.

При взгляде на лакомые кристальные леденцы эльфийский рот Лиа наполнился слюной.

– Нет, спасибо, – отказалась она наперекор своим весьма заинтересованным вкусовым рецепторам. – Я здесь только потому, что мне срочно нужна твоя помощь. Но теперь я уже не уверена, что хочу к тебе обращаться.

– Как драматично, – сказал Дориэнт. – Ты простишь меня, если я в следующий раз слеплю из той волшебной грязи не твою подругу, а тебя во время того, как ты обижаешься и дуешься?

– Я вовсе не дуюсь!

– У тебя от возмущения аж тиара выровнялась.

Лиа с сомнением потрогала голову. Эта ужасная тиара никогда не держится ровно… Тут она заметила ухмылку Дориэнта.

– Да ты смеёшься надо мной!

– Немножко. Теперь давай серьёзно: твоя подруга ведёт себя так, что вполне заслуживает, чтобы её слегка ткнули носом в грязь. В последнее время она стала несносной. Полшколы гадает, что с ней не так. И Серафина об этом прекрасно знает, только поэтому она и не разозлилась. Как аукнется, так и откликнется: кто выступает, тот может и получить сдачи.