— Ты сам в это веришь?

— А что мне остается? — развел руками Миннум.

— Несколько недель назад здесь были и другие соромианты.

— Не говори мне о них. Я порвал с Темной Лигой много лет назад.

Сорннн окинул его долгим проницательным взглядом.

— Думаю, тебе пора рассказать о соромиантах. — Прим-агент был спокоен, будто настоящий корруш, совсем не походя на вспыльчивых в’орннов. Казалось, он готов бесконечно изучать Кундалу и ее обитателей.

Сорннн расположился на ковре, а соромиант, вздохнув, глотнул изрядную порцию вина, готовясь к неприятному рассказу. Вытерев яркий рот тыльной стороной волосатой кисти, Миннум начал:

— Когда-то соромианты были рамаханами и служили Великой Богине Миине. Маги и жрицы имели равные права. Ты наверняка слышал, что до оккупации мужчины и женщины на Кундале считались равноправными. Затем сто два рамахана подняли мятеж, и я в том числе. Нам была нужна Жемчужина, с помощью которой появилась Кундала. Хотелось обладать властью, чтобы изменять будущее. Мы свергли Матерь и отняли Жемчужину у Хранителя. За наши грехи Миина наслала на нас тьму. Пытаясь скрыться от ее гнева, мы разбежались кто куда. Однако Миина нас нашла, отняла память и наградила шестым пальцем, черным, как ночь.

— Но ведь у тебя нет шестого пальца, ни черного, ни какого-то другого.

— Когда я согласился стать смотрителем Музея Ложной Памяти, за меня вступились друуги. После проверки мне разрешили помогать Дар Сала-ат в поисках Вуали Тысячи Слез.

— Значит, тебя проверяли?

Миннум кивнул.

— Затем, защищая Дар Сала-ат, я убил соромианта, прямо здесь, в За Хара-ате. И не простого соромианта, а Талаасу, одного из архонтов Темной Лиги.

— Архонты отличаются от соромиантов?

— Конечно. — Миннум сделал еще один глоток и чуть не поперхнулся. — Их трое, всегда трое… — Капля вина упала на бороду. — Вне всякого сомнения, они будут искать убийцу Талаасы.

— А что, если яд-камень украли соромианты? Что они с ним сделают?

— Даже думать об этом не хочу. — Миннум задрожал и уставился на руины За Хара-ата, залитые светом факела внутри и синеватым светом ионного барьера из лагеря месагггунских архитекторов и их телохранителей-кхагггунов. Ветер мел по пустынным улицам. Миннум побледнел. — Можешь мне поверить, тебе бы тоже не захотелось это узнать.

«Недужный дух» когда-то был кундалианским приютом, но в’орнны превратили его в медицинское учреждение. Теоретически им управляли геноматекки, но фактически они лишь выполняли тайные приказы гэргонов.

Шагая по длинному с высокими потолками коридору, Курган испытал неожиданный прилив эмоций. Его младший брат Терреттт находился здесь уже много лет, однако регенту не приходило в голову навещать его. Эту неприятную миссию взяла на себя Маретэн, фактически превратившись в няньку Терреттта.

Курган был обязан сестре за то, что благодаря ее настойчивости в разговоре с дэйрусом, который лечил Терреттта, она обнаружила, что Нит Батокссс ставил эксперименты с генами брата, которые в результате вызвали слабоумие. Курган страшно испугался, обнаружив в лаборатории Батокссса не только «сорочку» Терреттта, но и свою собственную. Неужели это означало, что эксперименты ставились и на нем? Если да, то с какой целью?

И вот он, наконец, пришел в белоснежное здание в северной части Гавани не для того, чтобы встретиться с Терретттом, а чтобы побеседовать с его дэйрусом и выяснить, что тому известно. Оставив хааар-кэутов терроризировать тех несчастных, что были в коридоре, регент поднялся по широкой лестнице, напоминающей витую раковину моллюска. Типично кундалианский стиль! Курган очень надеялся, что не встретит Маретэн. От нее одни неприятности! Как тускугггун сестра принадлежала к низшей касте и, тем не менее, категорически отказывалась признавать такое положение вещей. Хуже того, она вздумала выступать, рассказывая всем желающим, что тускугггун ничем не хуже мужчин. Курган до сих пор с содроганием вспоминал выходку Маретэн на церемонии Перевоплощения их отца, когда она вышла из огороженной зоны и налетела на брата, распекая за то, что он не позволил привести Терреттта. Как будто надо было выставить младшего брата на посмешище и опозорить семью на глазах всего города! Курган читал отчеты о приступах буйства Терреттта и его бредовых идеях. Возможно, именно слабоумие сделало его талантливым художником, работы которого охотно раскупались баскирами и даже высшим кхагггунским командованием. Курган к картинам брата был совершенно равнодушен.

Поднявшись на третий этаж, регент вызвал дэйруса, который занимался братом. Дэйрус вскоре подошел. Невысокий, жилистый, он казался бледнее своих пациентов. Он представился Кирлллом Кванддой.

— Думаю, вы пришли навестить брата, — сказал дэйрус.

— Моя сестра здесь?

— Нет, конечно, нет, — ответил Квандда и нервно рассмеялся, чем очень разозлил Кургана. — Я не видел ее уже несколько дней. Или, может, уже несколько недель?

— Так все-таки дней или недель? — раздраженно спросил Курган. В больнице ему очень не понравилось, и с каждой минутой он чувствовал себя все хуже и хуже.

— Ну, признаться, я так поглощен работой, причем в основном с вашим братом, что не замечаю времени.

— Хотите сказать, что находитесь здесь круглосуточно?

— Довольно часто — да. — Дэйрус показал направо. — Пойдемте, регент, я проведу вас к Терреттту.

Кирллл Квандда повел регента по бесконечным коридорам. Курган старался держаться на расстоянии. Не из-за того, что дэйрусы занимались мертвыми, — кому-то же нужно ими заниматься! Нет, отвращение Кургана вызывала их сексуальная ориентация.

Они повернули еще раз и натолкнулись на группу дэйрусов, обсуждавших свои отвратительные обязанности. Курган заметил и несколько геноматекков. Время от времени до молодого регента доносились глухое бормотание, крики и плач. В воздухе тяжело пахло лекарствами.

На пороге маленькой комнатки, заставленной голографическими экранами и инфодесятиугольниками, правитель и его проводник остановились.

— Мой дом, — картинно махнув рукой, объявил Кирллл Квандда. — Палата вашего брата рядом.

— Может, нам лучше поговорить в вашем кабинете? — спросил Курган, застыв на месте.

Квандда нахмурился и опустил голову.

— Как пожелаете, регент. — Дэйрус разнервничался и уронил на пол что-то тяжелое, после чего раздался громкий треск.

— Я слышал, что мой брат был объектом гэргоновских экспериментов, — без всякой преамбулы заявил Курган.

— Мне кажется, это так, — Кирллл Квандда снова опустил голову, — но хочу сразу сказать, что я впустую потратил несколько месяцев, разыскивая хоть какие-нибудь записи об этом.

— Можно было и не стараться, — проговорил Курган. — Эксперименты проводились гэргоном, ныне покойным, который не заносил результаты исследований в базу данных Товарищества.