целей, предрассудков они снова поставили мир на грань вселенской катастрофы. И я понял, что необходима преемственность, нужно появление новой аристократии. Я стал собирать ее. Но, увы, я быстро убедился, что от былых представлений ничего не осталось, новое поколение занято другими делами, мыслят совсем иными категориями. И я приехал сюда в надежде, что тут я сумею найти тех, кто окажутся способны понять, что без нас человечеству не выжить. Если на земле нет сословия, которая бы действовало не на основе законов личного эгоизма, а на основе выработанных веками представлений о чести, порядочности, совести, о превалирование общественных интересов над частынми, человечество ждут печальные времена. И мы должны внести в жизнь эти идеалы. Тихо и незаметно. Но мы как клей, который скрепляет разрозненные, несовершенные части в единое целое. Ты понимаешь меня?

— Кажется, понимаю. Не хочу лукавить перед вами, но было бы большим преувеличением, если бы я сказал, что разделяю эти ваши мысли. Я вырос совсем в другой среде и до сих пор жил скорей по прямо противоположным принципам.

— Ты полагаешь, что я воспитывался в какой-то необыкновенной стерильной обстановке, — вдруг возвысил голос старый князь. — В юности я едва не загремел в тюрьму за воровство. У суда не хватило доказательств, один свидетель пожалел меня и отказался от своих показаний. Я до сих пор в день его смерти заказываю у священника обедню. — Он замолчал. — Ты тот, кто мне нужен, — вдруг тихо и спокойно произнес он. — Я это сразу понял. У тебя одного настоящий характер князей Лобановых-Тверских. Сам того не подозреваешь, ты идешь тем же путем, что и я. Даже многие страницы твоей и моей жизни словно написаны одним автором. Печально, что мы с тобой так поздно встретились. Мне осталось совсем недолго пребывать на этом свете, за свою жизнь я накопил слишком много болезней. Мне нужен твой ответ, согласен ли ты возложить на себя обязанности главы нашего рода?

— Это очень ответственный шаг. Я должен подумать.

— Подумать нужно обязательно.

Старый князь погрузился в глубокую задумчивость, Лобанов молча сидел и ждал, когда Дмитрий Львович выйдет из этого транса.

— Я расскажу тебе совсем короткую историю. До первой мировой войны твой прадед жил в Париже. Он приехал туда заниматься живописью. Он был хорошим художником, но тогда в Париже таких, как он, было больше чем звезд на небе. И, поняв, что слава великого живописца ему не светит, он переключился на собирание чужих картин. А так как для этого у него были оба необходимых вещей: вкус и деньги, то вскоре об его коллекции заговорили во всем городе. И в качестве собирателя полотен он приобрел немалую известность. Там же в Париже он женился на русской девушке, из не очень знатной, но вполне хорошей дворянской семьи. Наверное, он бы так и продолжал счастливо жить, если бы мир не разорвали громы войны. Оставив семью во Франции, ему с большим трудом удалось выехать оттуда и вывезти свою собрание, совершив на пароходе огромный крюк, обогнув всю Африку. Он заехал в свое имение, оставил там коллекцию и добровольцем ушел на фронт.

— Что было потом? — тихо спросил Лобанов. Давно он не ощущал такого напряжения.

— Потом была война, очень кровавая. Князь защищал свою Родину, он был на передовой, командовал ротой. А затем грянул, будь он трижды проклятый, семнадцатый год, Его императорское Величество наш Государь отрекся от престола. И все покатилось, как сель с горы. Сразу же не стало ни государства, ни армии, ни порядка. После октябрьского переворота князь оказался среди тех, кто активно организовывал белое движение. Когда стало ясно, какая из сторон одерживает в этой кровавой междоусобице вверх, он вернулся в свое имение. Недалеко была наступающая Красная армия. И князь не знал, что делать со своей коллекцией. Он боялся, что его бесценное собрание постигнет печальная участь. В этот момент Красная армия предпринимает внезапное наступление, фронт оказывается прорванным. Князь попадает практически в безвыходную ситуацию, у него уже нет даже времени на эвакуацию картин. И тогда он принимает решение спрятать их в окрестностях имения. Ему это удается сделать буквально за сутки до прихода большевиков. На этом след его прерывается, что произошло с ним дальше неизвестно. Никто больше его не видел нигде и никогда. Как никто не видел больше и коллекции.

Старый князь остановил свой рассказ и внимательно посмотрел на Лобанова.

— Но что за коллекция была у моего прадеда? Может быть, она не имеет большой ценности? Взгляды на живопись меняются, то, что раньше очень ценилось, сейчас может ничего не стоить.

— Некоторое время назад я обратился к специалистам с просьбой оценить ее. Они назвали цифру… — Старый князь замолчал.

— Какую же цифру? — спросил Лобанов, ощущая, как у него пересыхает в горле.

— Эксперты считают, что эта коллекция в нынешних ценах стоит не меньше тридцати миллионов долларов.

Лобанов почувствовал, что у него закружилась голова.

— Но откуда известно, что эти картины действительно столько стоят?

— Существует каталог коллекции, который составил князь перед тем, как ее спрятать. Ты можешь сам ознакомиться с ним. Тебе, как любителю и знатоку живописи, будет не сложно оценить истинную ценность собрания.

Старый князь протянул Лобанову список на нескольких страниц. Его глаза побежали по строчкам. И чем дальше они бежали, тем сильнее билось сердце. От одних только имен можно было сойти с ума: Ренуар, Сислей, Писсаро, Моне, Пикассо… Этот князь в самом деле знал, что следует покупать. А ведь в те времена, когда он совершал свои бесценные покупки, грядущая слава многих из этих художников еще вызывала большие сомнения.

— Фантастика! Но как попал этот перечень к вам, если судьба князя неизвестна.

— С ним был верный человек, местный станичник по фамилии Луцкой. Ему удалось спастись, он бежал в Крым, потом сел на пароход, плывущий на Константинополь. За границей он невероятно бедствовал, даже просил милостыню. И все хотел найти моего отца. И ему это удалось. Я помню тот день, хотя с тех пор прошло больше шестидесяти лет, когда он пришел к нам в дом под Парижем. Сперва мы приняли его за клошара и не хотели пускать. Но он объяснил, кем является на самом деле. Он принес несколько бумаг, оставшихся у него после смерти князя. В том числе и тот список, что ты держишь в руках.

— А что еще принес этот Луцкой?

Старый князь ответил не сразу.

— Тетрадь, вернее дневник князя. Это очень ценный дневник. В нем содержится ключ к тому место,