Алессандро уже много раз слышал это. Улучшение мозговой активности, изменение характера, привычек, редактирование памяти, открытие новых талантов — рассказы про НБ-программирование напоминали заученные наизусть отрывки из второсортных фантастических романов. Но вчера Алессандро дали зайти в Сеть — не через полное погружение, так как врачи решили, что он ещё не готов к этому, а по устаревшей технологии, через компьютер… И он понял, насколько планета изменилась на самом деле.

Он прочитал про движение «Облик Грядущего» и про то, что некоторые люди, прошедшие НБп, открыто заявляли о себе как о следующем этапе эволюции человека. Прочитал про жаркие дебаты в Комитете по контролю — международной организации под эгидой ООН, подчиняющейся только Совету Безопасности, генеральному секретарю и Наблюдательному совету, в обязанности которой входило управление Сетью, выдача лицензии на НБп и генную инженерию, регулирование законодательства смежных отраслей: о роли «новых людей» в обществе будущего, о фактах дискриминации как их, так и обычных, не прошедших процедуру людей.

Узнал о Стивене Голде, учёном из Массачусетского технологического института: это он открыл возможность НБ-программирования и первым осуществил процедуру, а ныне стал затворником-миллиардером, чуждым общественной жизни. Он возглавлял «Голд Корпорейшн», обладавшую монополией на дальнейшее совершенствование процедуры и патентами на неё. Сведения о том, прошёл ли процедуру сам Стивен Голд, разнились.

— Кстати, к вам как раз придёт представитель Голда, — заметила врач, проверяя показатели датчиков и меняя содержание лекарств в крови у Алессандро, — леди, милая, как вавилонская блудница. Будет уверять пришедших с ней репортёров, показывая на вас пальцем, что именно благодаря её личным усилиям вас удалось вытащить из комы…

— Но?.. — спросил Алессандро.

— Но сама она не учёный и никогда не проводила процедуру… Одержимая идефиксами миллионерша, — засмеялась врач. — Элизабет Арлетт её зовут. Посмотрите в Сети.

Бесконечные вереницы слов и фотографий, ярких изображений, изысков графического дизайна — всё, что Сеть предлагала глазам Алессандро, казалось единственным убежищем от нереальности происходящего…

Элизабет Арлетт, прочитал он, тридцать пять лет, родилась второго мая 2020 года… Алессандро отложил планшет и глубоко вздохнул. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть, подумал он. Ей тридцать пять лет, и она родилась позже меня на двадцать семь лет, но старше меня на три года… Мне тридцать два. Когда я был в Таиланде — несколько дней назад, это же было несколько дней назад! — ей было пять лет…

Он вернулся к чтению. Место рождения — неизвестно, биография до начала 40-х годов окутана мраком. Сеть твёрдо знала, что она родилась в Пакистане и с матерью бежала в Индию. Выросла в Дели, эмигрировала в Пхеньян (Пхеньян! Пхеньян — город, совершивший чудо, гигантский мегаполис, изумлялся Алессандро), основала группу сетевых компаний, разбогатела и вышла замуж за промышленника из России, некоторое время жила в Москве. Муж скончался от Болезни (так и было написано: «от Болезни», и Алессандро не понял, что это значит), и тогда она основала фонд по изучению этого заболевания и сама прошла процедуру. В 2051 году фонд Арлетт перешёл под контроль «Голд Корпорейшн», а сама Элизабет вошла в правление корпорации.

Сеть называла разные причины её возвышения: кто-то связывал это с её активностью в поиске лекарства от Болезни (опять этот непонятный термин), другие уверяли, что это стало результатом её выступления на IV Международном форуме «Облик Грядущего», где «новые люди» обсуждали актуальные вопросы будущего и где Элизабет произнесла речь, которая поразила смотревшего её выступление Стивена Голда. Третьи утверждали, что она была его любовницей. Четвёртые сводили все эти теории воедино. Пятые…

Алессандро устал читать. По привычке ему хотелось сказать: «У меня раскалывается голова», — но он тут же осадил себя: голова оставалась на удивление ясной, он быстро читал и накрепко запоминал всё прочитанное.

— Мы пока не пускаем к вам журналистов. — Рыжебородый врач пришёл через пару часов, ближе к вечеру. — Но набирайтесь сил, вам предстоит долгая череда интервью. Вы вроде как проснувшийся спящий для них. — Он опять подмигнул. — Читали Уэллса?

— Да, — вспомнил Алессандро. — Когда-то давно…

— Да уж очень давно, — деловито согласился с ним врач. — В общем, можете посмотреть в Сети, там всё бурлит… «Морпех пришёл в себя после тридцатилетней комы», «Армия ЕС своих не бросает» и прочее…

— Я не морпех, — сказал Алессандро.

— Так пишут, — пожал плечами тот.

«Почитайте Сеть», «посмотрите в Сети», «обратитесь к Сети»… Они сопровождали этими словами каждое своё высказывание; и Алессандро покорно включал планшет (он не нагревался, не требовал подзарядки, не вызывал напряжения в глазах, управлялся интуитивно и, кажется, умел всё, кроме полётов в космос) и погружался в бурлящие потоки информации — в разросшийся до множественной виртуальной реальности Интернет, интегрировавший в себя все сферы жизни человечества, от международной экономики до публичной политики и госуправления; разрушившая файрволы, объединившая все информационные системы, всеведущая и всезнающая Великая Необъятная Глобальная Сеть.

— Вы наелись? — спросил его врач.

— Если можно наесться тем, что мне дают, — слабо улыбнулся Алессандро. Бесцветная безвкусная каша, однако, быстро вызывала чувство пресыщения, — то да.

— Хотите сказать, в армии кормили лучше? Тридцать лет назад?

Эта постоянная присказка. Присказка, каждый раз напоминавшая Алессандро, где он оказался и сколько прошло времени, возвращавшая его из понятного обыденного мира в мир сомнений и тревог.

— Нам давали мясные консервы… — Он вспомнил, как ел перед вылетом с базы. Жадно засовывал в рот небольшие кусочки мяса, облитые горьковатым соусом, быстро разжёвывал мягкие и сразу проглатывал жёсткие, запивал тоником и в мыслях был уже над Тихим океаном, над водами Сиамского залива… и параллельно отчитывал себя за то, что написал такое краткое сообщение Беатрис. Разве он думал, что может погибнуть? Думал, и множество раз. Но разве мог он предположить?..

— Тогда уже умели полностью сохранять вкус в синтетике? — удивился врач. — Хотя, если бы вам давали синтетику, то всё равно бы не сказали.

Алессандро изобразил кивком согласие.

— Отдыхайте, — посоветовал врач. — Всё-таки вы ещё не оправились, а скоро к вам нагрянет настоящая делегация…

Алессандро решил поспать; стоило ему закрыть глаза и полностью расслабиться, как он погружался в состояние медитации, дрёмы, а затем, словно по приказу, быстро засыпал и так же быстро просыпался, когда было нужно. Алессандро не знал, связано это с обновлением организма или с НБп: врачи воспринимали это как должное, и Алессандро не задавал им вопросов. Он и так узнал много — слишком много.

Он проснулся, когда в палату вошли оба его лечащих врача и встали у изголовья кровати. За ними вошли несколько человек в джинсах и в рубашках с засученными рукавами. Скупо поздоровавшись, они сделали несколько снимков палаты, пару снимков Алессандро, а затем установили камеры — небольшие металлические шарики, зависшие в воздухе — во всех углах комнаты. Некоторые камеры поднялись к потолку, некоторые, наоборот, опустились к полу.