26 ноября 1942 г. немецкие солдаты ворвались в лазарет, вывели во двор 80 больных пленных, раздели их, несмотря на страшный мороз, и всех расстреляли.

26 января 1943 г. от избиений в страшных муках умерло 50 пленных. В течение всей зимы много военнопленных было уничтожено следующим образом: совершенно голые, они закапывались наполовину в снег и поливались сверху водой. Немцы делали из них „ледяные статуи“. Установлено, что всего в этом лагере различными способами уничтожено 880 югославских военнопленных».

Далее, на странице 38 Югославского правительственного доклада содержатся сведения о расстреле югославских пленных в лагере Байсфьорд. После того как 10 июля 1942 г. в этом лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа и охватила шесть лагерей, немцы не нашли другого способа борьбы с эпидемией, как поголовный расстрел всех больных. Это было сделано 17 июля 1942 г.

На той же странице имеется ссылка на норвежское сообщение от 22 января 1942 г., составленное на основании показаний бежавших норвежских охранников лагеря Байсфьорд, где сказано, что из 900 югославских пленных было расстреляно 320 человек, а остальные с целью изоляции были переведены в другой лагерь — Бьерфель. Я оглашаю страницу 38 документа за № СССР-36, начиная с пятого абзаца снизу.

«Когда и здесь вспыхнул сыпной тиф, то в течение пяти-шести недель немцы ежедневно расстреливали по 12 человек. В конце августа 1942 года в Байсфьорд возвратилось всего 350 заключенных. Германские части СС продолжали уничтожение. Наконец, в живых осталось 200 человек, которых перевели в Озен».

Я пропускаю два абзаца и перехожу к последнему на той же странице:

«22 июня 1943 г. в Норвегию прибыл транспорт с 900 югославскими пленными. Эшелон состоял из интеллигентов, рабочих и крестьян, которые частично были пленными бывшей югославской армии, частично пленными партизанами и так называемыми „политически подозрительными элементами“. Около 400 человек были помещены в не полностью отстроенный лагерь Корген. Вторая группа, около 500 человек, — в 10–12 километрах от него, в Озен. Комендантом обоих лагерей был штурмбанфюрер СС Дольпс с июня 1942 года по конец марта 1943 года…

…Люди постепенно умирали от голода. В бараках, предназначенных для шести человек, было помещено по 45 человек… Не было никаких лекарств… Они работали… в тяжелых условиях… на шоссейных дорогах, в сильный мороз, без одежды и головных уборов, в дождь и бурю по 12 часов в сутки… В лагере Озен военнопленные спали в одних рубашках, без кальсон, без одеял, на голых досках. Дольпс лично осматривал и контролировал бараки. Военнопленных, которые спали в кальсонах, расстреливал на месте из своего автомата. Так же он поступал с теми, кто во время проверки в шеренге, которую он проводил, оказывался в грязном нижнем белье… В конце 1942 года из первой группы в четыреста пленных в Коргене в живых осталось только 90 человек… Из 500 пленных, поступивших в конце июня 1942 года в Озен, к марту 1943 года осталось в живых только 30 человек».

Я перехожу к оглашению выдержки со страницы 39 документа под № СССР-36, начиная с третьего снизу абзаца:

«Наряду с этим жесточайшим обращением с военнопленными борцами национально-освободительной югославской армии и партизанских частей немцы, вопреки международному праву и в явном противоречии с положениями Женевского соглашения об обращении с военнопленными от 1929 года, так же жестоко обращались с югославскими военнопленными старой югославской армии.

В апреле 1941 года, непосредственно после оккупации югославской территории, немцы угнали в Германию как военнопленных около 300 тысяч солдат и офицеров. Югославская государственная комиссия располагает многочисленными доказательствами об издевательствах и противозаконном обращении с этими военнопленными. Здесь же приведем несколько примеров:

14 июля 1943 г. в офицерском лагере „СС“ в Оснабрюке были выделены 740 военнопленных югославских офицеров и переведены в специальный штрафной лагерь, носивший название „Лагерь Д“. Здесь их разместили в четырех бараках. Им было запрещено всякое соприкосновение с остальными отделениями лагеря. Обращение с ними еще больше противоречило международным соглашениям, чем обращение с прочими военнопленными. В этом штрафном лагере находились все те, которых немцы причисляли к приверженцам национально-освободительного движения. Часто в отношении их применялись меры массового наказания.

Немцы играли жизнью военнопленных и часто расстреливали их из прихоти. В лагере Оснабрюк 11 января 1942 г. немецкий часовой начал стрелять в группу военнопленных и при этом тяжело ранил капитана Пэтара Ножинича; 22 июля 1942 г. часовой выстрелил в группу офицеров; 2 сентября 1942 г. часовой выстрелил в югославского старшего лейтенанта Владислава Вайса, который вследствие этого ранения надолго стал инвалидом; 22 сентября 1942 г. часовой с наблюдательной вышки стал стрелять в группу офицеров; 18 декабря 1942 г. часовой выстрелил в группу офицеров, наблюдавших из окна своего барака за проходившими английскими военнопленными; 20 февраля 1943 г. часовой выстрелил в военнопленного офицера только за то, что он курил; 11 марта 1943 г. часовой открыл огонь по двери барака и убил военнопленного генерала Дмитрия Павловича; 21 июня 1943 г. часовой выстрелил в югославского подполковника Бранко Паванича; 26 апреля 1944 г. немецкий унтер-офицер Рихардс выстрелил в старшего лейтенанта Владислава Гайдера, который вскоре после этого умер от ран.

26 июня 1944 г. немецкий капитан Кунце выстрелил в двух югославских офицеров и тяжело ранил старшего лейтенанта Дьорьевича.

Вся эта стрельба велась без всякого основания и без всякой причины. Она была результатом жестоких приказов германского коменданта лагеря, согласно которым оружие применялось даже при самых незначительных проступках.

Все перечисленные случаи произошли в одном и том же лагере, но та же самая картина имела место во всех остальных лагерях для военнопленных югославских офицеров и солдат».

В Чехословацком правительственном докладе приводится факт, который я хочу доложить вам. Он характерен не тем, что вносит что-либо новое в освещение методов фашистских злодеяний, а тем, что имел место тогда, когда гитлеровцы уже совершенно отчетливо понимали, что они доживают последние дни. Этот факт описан в четвертом приложении к Чехословацкому правительственному докладу, и я изложу его вкратце своими словами.

В Гавличковом Броде имелся аэродром, где размещались военные учреждения, а в бывшем убежище для умалишенных находился лазарет СС. Когда встал вопрос об оформлении сдачи немецких военных частей, находившихся на аэродроме (в 1945 г.), туда направились в качестве официальных представителей чешской армии штабс-капитан Сула с одним из своих сослуживцев. Ни один из них не вернулся. Несколько позднее аэродром и госпиталь были взяты чешскими национальными частями, и было произведено расследование. Оказалось, что парламентеры, а также ранее исчезнувшие в Гавличковом Броде шесть человек были приведены немцами в госпиталь СС, где их подвергли жестоким пыткам, в частности штабс-капитану Суде был вырезан язык, выколот глаз и разрезана грудь. С остальными поступили подобным образом. У большинства из них были вырезаны половые органы.