В феврале – марте 1918 года в связи с угрозой оккупации Советской России германскими войсками высшее большевистское руководство – В.И. Ленин, Я.М. Свердлов, Л.Д. Троцкий – пересмотрело собственные представления о военной политике и окончательно приняло «новый курс» (выражение М.А. Молодцыгина) – курс на строительство массовой регулярной Красной Армии.

В условиях, когда в феврале к созданию собственных вооруженных формирований приступили левые эсеры, руководство Наркомвоена должно было строить свою – «пробольшевистски настроенную» Красную Армию. Дальнейшее бездействие высшего военного руководства, и прежде всего и.д. наркома Н.И. Подвойского, стало нетерпимо. Однако мнения высших большевистских лидеров о том, кто должен возглавить формирование новой вооруженной силы, разделились. Первый удачный (по замыслу) шаг в этом направлении сделал Я.М. Свердлов, разработавший план создания первого в советской истории военно-политического и оперативно-стратегического центра – Комитета революционной обороны страны. Однако планы Свердлова не были реализованы в полном объеме: созданный в итоге Комитет революционной обороны Петрограда не отвечал задачам, поставленным перед ним председателем Президиума ВЦИК.

3 марта из кадровых военных был создан (по инициативе В.И. Ленина) Высший военный совет, во главе которого была поставлена коллегия из военного специалиста и политических комиссаров правящих партий – большевиков и левых эсеров. Высший военный совет вобрал в себя черты и партийного центра, и профессионального органа из кадровых военных. Совет фактически встал над коллегией Наркомвоена для проведения курса на строительство массовой регулярной Красной Армии. Большинство членов коллегии приняло решение в интересах дела продолжать исполнение своих обязанностей; лидеры коллегии Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойский демонстративно подали в отставку и получили ее. Высший военный совет в историографии ошибочно трактовался как оперативно-стратегический орган, на деле же это был непосредственный предшественник Реввоенсовета Республики, отличающийся от РВСР только компетенцией (последняя не выходила за рамки военного ведомства) и соотношением партийных организаторов и военных специалистов. Как ни противился председатель Совнаркома приходу в военное ведомство Троцкого, Ленин все же был вынужден пустить козла в огород: назначил Льва Давидовича наркомом и председателем Высшего военного совета. Но при этом Ленин продолжил гнуть свою линию: обставил одного из «лучших пролетарских вождей» своими сторонниками в Высшем военном совете, поставив перед ними одну-единственную цель – следить за Давидовичем. В параллель Троцкому и его Наркомвоену Ленин образовал Революционный военный совет Восточного фронта, вторым Главкомом назначил Вацетиса – по двум причинам: во-первых, бывший полковник выручил его во время левоэсеровского выступления в июле, во-вторых, в Николаевской академии Генштаба был по успеваемости троечником, латыш, и потому без связей в старом генералитете. К тому же наивный в политике. Словом, подходил полностью.

Обстановка весны 1918 года была удручающей: мало того что после заключения «позорного» мира в Бресте фактически началась интервенция бывших союзников, не унимались и немцы: нарушали демаркационную линию и даже, на всякий случай, готовили переворот под прикрытием Королевской Шведской миссии. Если бы не своевременные донесения остатков петроградской контрразведки, сработавшей преимущественно силами филеров, большевистскому руководству города, а последнего – военному руководителю Высшего военного совета, разведывательно-подрывная деятельность Германии в случае возобновления наступления могло бы иметь катастрофические последствия.

Известно, что в большевистским руководстве были сторонники создания массовой регулярной армии (меньшинство), полупартизанской армии и вооруженных сил «на началах всеобщей социалистической милиции и всеобщего вооружения рабочих и крестьян». Как выясняется из стенограмм заседаний II съезда Партии левых эсеров (апрель 1918 г.), примерно так же раскалывалось левоэсеровское руководство, расписанное в литературе тупыми сторонниками «революционной войны». Более того, становятся понятны протесты левых эсеров против Брестского мира – если выплатим контрибуцию Германии, мы не найдем денег на социализацию земли. Эти «революционные романтики» оказались… прекрасными экономистами. Параллельно пробольшевистской Красной Армии в феврале 1918 года левые эсеры стали создавать собственные вооруженные формирования. В мае Центральный комитет ПЛСР окончательно признал необходимость создания массовой регулярной Красной Армии. Вот тут-то левых эсеров и закопали, ловко выведя из Высшего военного совета единственного представителя левоэсеровского руководства – Прошьяна. Однако в составе подконтрольной теперь Высшему военному совету коллегии Наркомвоена осталась «белая ворона» – бывший председатель бюро Военно-революционного комитета Лазимир. Во время июльских событий он был арестован членом коллегии НКВД Эйдуком. Для решения судьбы Лазимира специально собралась коллегия Наркомвоена. Установила его невиновность, оставила в составе высшего военного руководства: вплоть до расформирования в 1930-х годах Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев и Всесоюзного общества старых большевиков нормы революционной этики не позволяли разделаться с одним из временных «попутчиков во власти» без достаточных на то оснований. Тем более что Лазимир имел авторитет в среде большевистских комиссаров Центрального управления по снабжению армии и вызывал раздражение у бывшего главы контрреволюции в Военном министерстве генерала Маниковского, что позволяло Троцкому играть по отношению к руководству довольствующего аппарата РККА роль третейского судьи.

30 августа 1918 года был ранен Ленин, и Троцкий при поддержке Свердлова создал Революционный военный совет Республики – ширму для прикрытия тяги этих двух большевистских лидеров к высшей власти в партии. Основу первоначального руководства РВСР составили члены Реввоенсовета Восточного фронта. Даже в сентябрьском составе в новой высшей военной коллегии сложились две группировки. Для того чтобы у Троцкого не осталось никаких шансов, Ленин постоянно укреплял его Реввоенсовет авторитетными партийными работниками, которые в силу стажа в его партии в лучшем случае имели председателя Совета в виду. Так, Ленин постоянно использовал в качестве Геракла – на чистке «конюшен» военного ведомства – Сталина.

Под руководством Высшего военного совета и Реввоенсовета Республики в 1918 году проводилось воссоздание центрального военного аппарата. В основу его строительства Лев Троцкий положил идею максимальной централизации военного управления. Период с марта по октябрь 1918 года представляется наиболее существенным: именно на протяжении этих 6–7 месяцев система советских центральных военных органов эволюционировала от слабоорганизованного и малодееспособного конгломерата разнообразных учреждений в достаточно стройную систему военно-управленческих органов. В 1919–1920 годах проводились лишь незначительные реорганизации «хозяйства» Эфраима Склянского.

Троцкий привлек к работе в своем поместье старые кадры, не желая «менять коней на переправе» – борьба с кастовостью потерпела полное фиаско. Первоначально большевистское руководство страны позволяло военспецам «радеть родным человечкам», пристроенных родственничками в центральный аппарат управления РККА, но по итогам VIII Съезда РКП(б) в марте 1919 года положение заставили изменить. С исполнением решений съезда, впрочем, не торопились: в полном объеме заменили на должностях технического персонала полковников и капитанов женщинами (их же родственницами?) лишь в октябре. Основной принцип подбора и расстановки кадров в военном ведомстве – во главе остаются начальники из старых, опытных военспецов в возрасте лет сорока, а комиссарами к ним назначаются молодые, не имевшие опыта военно-организационной работы революционеры (лет двадцати-тридцати), в значительном проценте из нацменьшинств, составлявших костяк революционного движения.