Она вместе с кораблем зафиксировала почти девяносто тысяч контактов, приоритизировала их по типу, назначив первоочередными целями синие. Это в некотором роде облегчало прицеливание; даже при том, что ее невральное кружево было встроено в систему и работало почти со скоростью искусственного интеллекта практически за пределами человеческих возможностей, цели, двигающиеся с такими высокими скоростями, засечь с одного взгляда было практически невозможно.

Но всего девяносто тысяч. Странно, подумала она. По их оценкам, должно было быть больше. Обычно делать оценки — к тому же надежные — не составляло труда. Почему они ошиблись? Ей бы радоваться, что прижмуривать придется на десять тысяч меньше, но она не радовалась — вместо этого ее грызло ощущение, будто что-то пошло наперекосяк. Может быть, дурное предчувствие перед боем.

Среди облака красных точек — пока наивно игнорирующих «Прижмуривателя», потому что он еще не проявил себя как противник — было и несколько синих, но располагались они внутри, подальше от поверхности рождающегося облака.

Корабль проложил маршрут в оптимальную точку — глубоко внутри облака, — откуда можно было бы открыть огонь.

«Обогнем те две синие и заминируем их ракетами с отсрочкой взрыва до того момента, пока не откроем огонь», — транслировала Ауппи кораблю, при этом она протянула сенсорную руку-призрак, чтобы скорректировать набросанный кораблем курс.

«О-кей», — транслировал в ответ корабль. Они заложили вираж, направляясь в обход, чтобы взять под прицел два синих намеченных ею контакта; они двигались зигзагами, избегая столкновения с роильщиками. И все же она находила в этом какую-то странность. Тактически, логически вроде все было правильно: проберись в центр и оттуда начинай мочить противника, но хотя имитация и говорила, что это наиболее эффективный подход, ей хотелось открыть огонь уже сейчас, да что там — ей хотелось начать стрельбу, как только первые роильщики оказались в пределах дальнобойности их оружия.

Но другой ее инстинкт хотел уничтожить саму фабрикарию: зачем бороться с симптомами, когда можно пресечь болезнь в источнике? Но они здесь находились для того, чтобы защищать Диск, фабрикарии, его составлявшие. Памятник древности, мать его? Нельзя трогать. Нецивилизованно.

Это было правильно, она соглашалась с таким подходом, конечно, соглашалась (она поступила в Ресторию не для того, чтобы уничтожать гоп-материю, а потому, что была очарована древней техникой, в особенности техникой, одержимой довольно-таки детским желанием превращать почти все вокруг в свои маленькие копии), но после девяти дней боев, когда ты практически непрерывно уничтожаешь предположительно единственно живую дрянь из всех светящихся синих точек, уловленных твоей сенсорикой, усиленной корабельной аппаратурой, ты начинаешь мыслить, как оружие. Для оружия все проблемы сводятся к выбору цели. Фабрикарии были источником всех этих неурядиц, следовательно… но нет. Если не говорить о такой мелочи, как не прижмуриться самой во всей этой катавасии, главным было сохранение фабрикарии и Диска.

Она почувствовала, как вышли ракеты, запрограммированные на взрыв, когда корабль засветится, обнаружив свое местонахождение. Ракеты в первую очередь уничтожат бридеры с синим эхом, а потом займутся остальными.

«Тут до хрена этой дряни с красным эхом, — транслировала Ауппи. — Давайте расстреляем все ракеты, покончим с этим как можно быстрее, а потом сразу же — на пополнение боеприпаса. Есть?»

«Есть. Распределите ракеты по этим точкам. Останется еще половина».

«О-кей. Ушли?»

«Ушли».

«Хорошее рассеяние».

«Спасибо».

«Ну, мы уже почти на месте?»

«Отцентрованы с точностью до одной десятой…»

«Разогрейте их, движение с вращением и кубарем, а там сожжем их к чертовой матери».

«Почти на месте…»

«Давай, давай!»

«Уже совсем близко. Ваша очередь».

«Опаньки!»

У Ауппи было такое ощущение, будто у нее стало больше пальцев и под каждым — спусковые крючки, словно все ее пальцы на руках и на ногах каким-то образом обвились вокруг маленького пучка пусковых нитей, каждая из которых срабатывала в зависимости от индивидуального давления на нее. Она дважды прошлась взглядом по множеству целей, наслаждаясь их количеством, ровно потянула на себя пусковые нити, паля по всем, расстреливая весь боезапас, одновременно поджигая все приоритетные цели.

Пространство вокруг нее вспыхивало бесконечным числом искр, словно усеянная алмазами шарообразная батисфера, опускаемая в некие планетные глубины, где каждый организм светился своим светом. Розетки, соцветия, односторонние разрывы, маленькие копья и грязные вихри света возникали со всех сторон, наполняя ее глаза искорками. Перемещаясь в этой зрительной какофонии, корабль, двигающийся с вращением и кубарем, уже выискивал следующий набор целей. Она летела кубарем и вращалась с кораблем, оставаясь неподвижной благодаря гироскопу, который вывернул бы все ее кишки наизнанку, если бы не подготовка.

«Что это за серые пузырьки?» — спросила она, когда лазеры и их оптические прицелы сомкнулись в прицельной сетке первичных сенсоров корабля.

«Указывает на неизвестный тип роильщиков», — ответил корабль.

«Черт», — выругалась она и тут же выпустила залп по еще сотне с лишним ярких царапинок на небе. Неизвестный тип? У них не было никаких «неизвестных» типов прежде. Что это еще за херня?

Она видела, как ракеты вскрывают собственные малые полости уничтожения, две ракеты двигались за ними в сторону, противоположную курсу корабля, устремляющегося к центру облака. Она видела и другие — еще дальше, некоторые только включали двигатели. Тем временем гоп-материя осознала, что эта выписывающая сумасшедшие кульбиты штуковина посреди нее появилась здесь с недобрыми намерениями, и некоторые из лазерных роильщиков размером с грузовик начали разворачивать свои разверстые в одну сторону удлиненные оси в сторону корабля, который почти тут же почувствовал удар — один из роильщиков обнаружил, что нацелен прямо на них в момент его оптимальной зарядки. Луч ударил по ним, соскользнул, был отведен в сторону зеркальным полем маленького корабля.

«Пропорция известна?» — транслировала она, когда в прицельную решетку попал следующий слой целей.

«Около одного процента. Часть поражена этим…»

Она/корабль/они выстрелили, осветив темноту вспышкой уничтожения.

«…залпом, — продолжил корабль. — Сенсорные ресурсы анализируют образовавшиеся обломки».

Они теперь находились довольно близко к фабрикарии, и потому им нужно было учитывать ее в ходе прицеливания. На таком малом расстоянии от целей, которые двигались с относительно низкой скоростью, вероятность промаха и шального попадания в фабрикацию сводилась практически к нулю, но не исключалась опасность того, что луч главного лазера пронзит насквозь какого-либо из роильщиков, а некоторые из их последних версий имели частично работоспособное антилазерное покрытие, способное отразить лучи вторичных или третичных лазеров. А кроме того, ты — вернее и к счастью, корабль — должна была учитывать векторы обломков главного тела и профили разброса мелких осколков.