Киран вышел из кареты. Сегодня на нем не было формы, которую он носил на параде – принц завернулся в длинную кремовую мантию, украшенную вышивкой, узоры которой походили на орнамент храма. Нити извивались, как вода, образовывали круги, подобно воздуху, вспыхивали пламенем огня, а некоторые части рисунка напоминали землю.

И все же, в отличие от своего советника и Оноры, Киран не смог изгнать с лица переживаний по поводу смерти своей матери. Он выглядел несчастным. Его глаза остекленели; кожа побледнела. Его взгляд беспокойно блуждал по рядам гостей, будто надеялся увидеть, что королева сидит среди них. Разочарование наследного принца не ускользнуло и от подданых.

– Непохоже, что он хочет становиться королем.

– Скорее всего, он просто нервничает.

– Для этого у него есть все основания.

– Лучше бы ему вернуться к эльвам.

Эльвы. Вэйлин подавил усмешку. Что сказали бы Неблагие, узнав, что их король на самом деле провел первые одиннадцать лет своей жизни среди людей? Хотя фейри и посмеивались над ним и эльвами, но в их голосах угадывался намек на признание, когда народ говорил о том, что принц, будучи ребенком, выжил после стольких лет, проведенных в Туманном лесу.

Вэйлин добрался до первого ряда зрителей. Теперь только каменное заграждение отделяло его от гостей церемонии и Кирана, который только что поднялся по лестнице, ведущей в храм. Статуи богов величественно возвышались позади него. В своем светлом одеянии принц походил на одного из них. И в эту секунду Вэйлин, уже несколько десятилетий назад смирившийся с тем, что он полукровка и магия его слаба, вдруг ощутит пронзительную зависть. Чем этот юноша заслужил дар всех четырех стихий? Он еще ничего не успел сделать в своей жизни. Принцу лишь повезло появиться на свет из нужной материнской утробы. И поэтому он мог делать и приказывать все, чего желал, в то время как Вэйлин был прикован к Валеске и, наверное, даже не мог по своей воле умереть.

Народ все еще приветствовал Кирана. Некоторые делали это сдержанно, другие орали во все горло. Действительно ли они поверили в него как в короля, или увлеклись церемонией и ожиданием предстоящего, Вэйлин не мог бы сказать. Ему все это было безразлично, как никогда. Интересовала его только одна вещь: подходящий момент.

Мышцы мужчины напряглись. Он настороженно следил за каждым движением принца, гвардейцев и других участников церемонии. Первой вперед вышла Онора. Она раскинула руки. Широкие рукава платья сделали женщину похожей на птицу, расправившую свои крылья.

– Приветствую вас, – провозгласила Онора, и ветер, казалось, разносил ее голос по всей площади. – Уважаемые Благие и Неблагие фейри. Уважаемые Хранители и Люди. – Она запнулась на последнем слове, но ненадолго. – Добро пожаловать! Сегодня день зимнего солнцестояния, и нам предстоит самый короткий день и самая длинная ночь года. С тех пор как мы, фейри, были одарены магией, мы празднуем этот переломный момент, потому что становимся ближе к Иному миру и его богам. Остара, богиня земли, коснется своей магией наших полей. Юл, бог воды, спасет нас от засухи. Мабон, бог воздуха, принесет нам дыхание, а Лита, богиня огня, подарит нам тепло.

Фейри начали сплетничать при этих обещаниях.

Онора указала на пасмурное небо. Только изредка одиночным солнечным лучам удавалось прокладывать себе путь сквозь облачный покров. Онора продолжила говорить:

– Но сегодня магией может быть затронута не только наша страна, но и наш уважаемый наследный принц. После ранней кончины его отца и моего друга короля Невана пришло время принца Кирана! Он взойдет на трон, чтобы возглавить нас с силой, решительностью и благоразумием. Но прежде, чем это произойдёт, Боги должны признать его достойным. Остара и Юл уже одарили Кирана стихиями земли и воды, и, если и Мабон и Лита примут его, он будет достойным короны и станет одним из двух правителей Мелидриана!

Снова поднялось ликование, но с радостью теперь смешались сомнения и неприятие.

– Может быть, боги спасут нас от этой ошибки!

– Он никогда не сможет овладеть всеми четырьмя стихиями!

– Наверное, он даже не решится провести ритуал!

– Надеюсь, он подожжет сам себя своим огнем!

Онора не обращала на эти крики никакого внимания. Ее улыбка оставалась неизменной.

– Теперь мне пора передать слово, потому что солнце вскоре окажется в самой высокой точке небосвода. Для меня большая честь присутствовать при этом событии, и я счастлива, что вскоре смогу назвать принца Кирана королем. Да здравствует принц Киран! Да здравствует магия!

Снова раздались аплодисменты, и Вэйлин не мог отделаться от впечатления, что они в большей степени предназначались Оноре и богам. Невзирая на то, что фейри думали о Киране и его лидерских качествах, конвергенция с Иным миром и близость к богам были чем-то особенным. И сегодня боги будут близки не только народу – Киран откроет врата в Иной мир, чтобы запросить у них магический дар. Это событие повторялось обычно только раз в четыре-пять сотен лет, при коронации нового правителя, так как только им было дозволено общаться с богами.

Онора поклонилась и шагнула назад, чтобы дать возможность Кирану выступить с речью. Нерешительность принца на несколько секунд застопорила церемонию, и все же юноша вышел вперед, окруженный четырьмя гвардейцами, которые сосредоточенно оглядывались по сторонам. Вэйлин прикидывал в уме, не стоит ли атаковать принца уже сейчас, но решил, что фейри в этот момент были слишком внимательны. Но этот миг настанет.

– Для меня большая честь стоять здесь сегодня, – сказал принц, но тон голоса юноши противоречил его словам. Киран говорил так, будто в мыслях был где-то еще, словно желал быть сейчас в другом месте. Его ищущий взгляд скользнул по рядам приглашенных гостей. – Несмотря на то, что я глубоко сожалею об обстоятельствах, которые привели меня сюда, – продолжал он. По крайней мере, его сожаление выглядело искренним. – Мой отец, король Неван, слишком рано покинул этот мир. Он был справедливым и внимательным правителем. Один мудрый человек однажды сказал мне: «Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа». Никто не смог бы более точно описать моего отца. Его любили все, и мне нелегко будет пойти по его стопам. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть достойным его памяти.

Вэйлин прыснул, заглушая следующие слова Кирана, и сосредоточился на своем окружении и гвардейцах. Мужчина слышал уже слишком много подобных речей; большинство из них были произнесены Валеской. Они звучали впечатляюще и зарождали доверие и надежду, но, по прошествии достаточного количества времени, оказывались всего-навсего маскарадом. Валеска могла быть милостивой, ибо она любила Даарию, и в этом не было никаких сомнений. Именно по этой причине она, доверяя Самии, приказала убить Кирана, рискуя начать войну. Она сделает все, чтобы спасти Мелидриан и свой любимый народ – Благих фейри. На полукровок вроде Вэйлина королеве было наплевать. Она пожертвует им, не моргнув глазом, чтобы защитить Благой Двор. Именно так монархии создавали иллюзию безопасности и процветания – устраняя тех, кто мешал этой идиллии.