– Вы ранены?

Он молча покачал головой, все так же глядя на нее – а она все поглаживала его легонько, с горькой нежностью, и кончики пальцев ее рисовали на его груди кровавый, запутанный, непонятный рисунок.

– Когда-нибудь это все кончится? – проговорила она устало. – Мне жалко вас, лорд Макс. Сколько же можно?

И Тротт снова обнял ее, снова прижал к себе.

– Скоро, – пообещал он глухо ей в макушку. – Вы вернетесь к родным. Война обязательно закончится. Мы победим. Пройдет год, два, и все, что случилось здесь, забудется. И вы будете жить, как прежде.

– А вы? – прошептала она тяжело. – Вас я не забуду, лорд Макс.

В звенящую тишину, окружившую их, ворвался веселый свист, складывающийся в какую-то мелодию, и они даже с некоторым удивлением посмотрели на Чета, сидящего к ним спиной и потрошащего уже вторую птицу. Алина обо всем на свете успела забыть за время этих грустных объятий, и о драконе тоже. А сейчас моргнула, смутилась.

Тротт не ответил – отпустил ее, отошел сам. В глазах у нее расплывалось, то ли от вылеченной контузии, то ли от невыплаканных слез.

– Вам нужно умыться, Алина, – сказал он тихо.

Она улыбнулась – от бессилия – и направилась к озеру.

Пока Алина пила удивительно теплую воду и умывалась, дракон разжег костер. Тротт, что-то сказав ему, исчез в лесу, а Четери расположился спиной к озеру шагах в десяти от кромки воды, продолжая насвистывать и ворошить угли. Он быстро порубил тушки на куски – и по берегу потек запах жареного мяса. Принцесса настороженно взирала на дымок, вьющийся над углями, но после сухого пайка последних дней рот мгновенно заполнился слюной. Поглядывала она и на Четери с жадным любопытством – ей хотелось срочно расспросить, как там сейчас на Туре, как вообще удалось отыскать их с Троттом, не передавала ли что-то Ани и не знает ли он чего-то про остальных сестер.

– А еще хотелось бы узнать, где мы и что дальше, – пробормотала она себе под нос.

– Мы все тебе расскажем, – жизнерадостно откликнулся очень хорошо слышащий дракон. Алина смущенно улыбнулась его спине и, сняв обувь, шагнула в воду, с тоской глядя на нее. Дно здесь было каменистым, немного шершавым, ила почти не оказалось.

Больше, чем поесть и все разузнать, ей хотелось вымыться, и она со вздохами вспоминала оставленные на месте ночевки сумки. В расколотом папоротнике осталась и смена одежды, и куртки, и сухари, и прочие нужные вещи. У нее теперь было только то, что она унесла на себе – нож и одежда. Очень пропыленная одежда с пятнами крови на груди и плечах, которую безумно хотелось снять, постирать – но Алинка нерешительно мялась на месте и косилась то на дракона, то на воду.

Лорда Макса она привыкла не стесняться, но теперь здесь был Четери.

В конце концов Алина зашла в воду по колено – дальше не решилась, вдруг там кто-то живет опасный? – закатала рукава, и принялась, как могла, протирать тело влажными ладонями.

Через несколько минут появился Тротт, сжимающий в кулаке пучок тонких стеблей с клубеньками на корнях. Подошел к озеру – ополоснуть их – и недоуменно оглядел Алинку, угрюмо трущую себе шею над воротом.

– Не замечал, что вы сторонница полумер, – проговорил он с иронией. – Здесь безопасно, так что не теряйте время, вымойтесь, пока есть возможность, потому что мы не будем задерживаться. Немного передохнем, поедим, и снова в путь. Я сейчас брошу запекаться клубни и тоже в воду.

Принцесса с отчаянием посмотрела на него, затем – на дракона.

– Но тут же Четери, – страшным шепотом ответила она.

Макс, прежде чем склониться с клубнями к воде, поднял брови.

– Думаете, я нанесу удар по его застенчивости?

Когда он начинал шутить, у нее на душе становилось легче. Принцесса фыркнула, возмущенно шлепнув ногой так, чтобы брызги долетели до Тротта. Инляндец неверяще выпрямился, и она засмеялась его ошеломленному виду.

– Вы же все поняли.

– Четери старый женатый дракон и на чужих жен не заглядывается, – не оборачиваясь, громко вмешался в разговор этот старый дракон. – И очень понятливый. Который уже устал сидеть на одном месте, ожидая, пока ты искупаешься, маленькая Рудлог.

Алина покраснела и поспешно дернула завязки, которые соединяли сорочку над крыльями. Тротт вытирал лицо от брызг. Он не сердился – смотрел на нее сощурившись, с усмешкой. Алинке очень нравилось, когда он так смотрел.

– Похоже, вашим воспитанием давно никто не занимался, ваше высочество, – проговорил он медленно.

– Да вы каждый день меня воспитываете, – пробормотала она с возмущением.

Лорд Макс хмыкнул. Подошел к ней, чтобы помочь с завязками – и она послушно повернулась спиной.

– Видимо, недостаточно, – пальцы его были горячими, и справился он быстро.

– А вы выживите, – попросила Алина. Хотела продолжить спокойно, но опять получилось умоляюще: – Выживите, и потом сможете делать это хоть каждый день.

– Какая устрашающая перспектива, – проговорил он с легкой язвинкой, и принцесса опять засмеялась.

– Я вам надоела, да?

– Нет, – сказал он тихо и отступил. – Раздевайтесь, Алина. Времени страдать нет.

Тротт выложил клубни на угли, перебросился парой слов с Четери, который разлегся на траве, закинув руки за голову, и вернулся, когда Алина стояла по грудь в озере, отвернувшись от берега и натираясь скомканной сорочкой. Ничего другого, что заменило бы мыло и мочалку, здесь не обнаружилось. Принцесса краем глаза наблюдала, как инляндец разделся, зашел в воду, остановившись метрах в трех от нее, и начал усердно, почти ожесточенно мыться. Он наверняка замечал ее взгляды, но никак не реагировал, сосредоточившись на своем занятии. От него плескало водой, он несколько раз нырнул – а затем направился к берегу, туда, где воды было по ребра, и начал стирать одежду.

На спине его меж крыльев и около плеча осталась засохшая кровь.

Алина постояла на месте, глядя на его руки и спину, неуверенно покосилась туда, где лежал Чет, и тихонько двинулась к инляндцу, рассекая воду. И чем ближе она подходила, тем замедленней становились движения Тротта. Наконец он замер, чуть повернув голову в ее сторону.

– У вас осталась кровь, – сказала она отважно. – Я помогу. Вот, вот здесь…

Она мягко, долго смывала ему кровь со спины, твердой, напряженной, с удовольствием касалась кожи, ощущая под пальцами налитые мышцы. Набирала в горсть воду и поливала плечи, гладила их, и его подрагивающие крылья задевали ей грудь.

Сам Тротт не шевелился. Стоял, опустив голову.

– Так много крови? – поинтересовался он сипло.

– Нет, – ответила она грустно этому непрошибаемому человеку. – Там было совсем немного. Я давно ее смыла.

– И кто-то еще говорил о моем упрямстве, – напомнил он с усмешкой. Повернулся – Алина с вызовом смотрела на него, – опустил взгляд на ее грудь, едва скрытую водой, и тут же отвел глаза. И снова посмотрел на нее, только когда она прикрылась крыльями.