и подошел к книжному шкафу. Достал переплетный экземпляр уголовного кодекса Калифорнии. Протянул его Дейтону.

— Покажите, пожалуйста, где здесь написано, что я обязан отвечать на ваши вопросы?

Он не шевельнулся. Оба мы знали, что он собирается мне врезать. Но он выжидал удобного момента. Значит, не рассчитывал на поддержку Грина, на то, что Грин его покроет.

Он сказал:

— Все граждане обязаны помогать полиции. Всеми способами, вплоть до физических воздействий, а в особенности — отвечать на некомпрометирующие их вопросы, которые сочтет нужным задать полиция.

— В жизни, конечно, так и есть, — заметил я. — Достигается путем прямого или косвенного запугивания. А в законах об этом ничего не сказано. Никто не обязан нигде, никогда и ничего сообщать полиции.

— Да ладно вам, — нетерпеливо сказал Грин. — Вы же виляете, не видим мы, что ли? Садитесь. Убили жену Леннокса. У них в Энсино, в доме для гостей. Леннокс смылся. Во всяком случае, найти его не могут. Вот мы и ищем человека, подозреваемого в убийстве. Довольно с вас?

Я бросил кодекс в кресло и снова сел на диван напротив Грина.

— А при чем тут я? Я же сказал — никогда в доме у них не был.

Грин похлопал себя по ляжкам — верх-вниз — и слегка усмехнулся. Дейтон сидел неподвижно, пожирая меня глазами.

— А при том, что уж сутки как ваш номер телефона записан на блокноте у него в комнате, — заявил Грин. — Это блокнот-календарь, и вчерашний листок оторван, но на сегодняшнем остались вмятины. Мы не знаем, когда он вам звонил. Мы не знаем, куда он делся, когда и почему. Вот и спрашиваем, чего уж проще.

— Почему в доме для гостей? — осведомился я, не надеясь на ответ, но он ответил. Он слегка покраснел.

— Похоже, она там часто бывала. По ночам. С гостями. Прислуге кое-что видно из окон. Машины шныряют взад-вперед, иногда поздно, иногда и очень поздно. Мало вам? Не валяйте дурака. Леннокс — наша кандидатура. Он пошел туда около часу ночи. Дворецкий случайно видел. Вернулся один, минут через двадцать. Больше никто не проходил. Свет все горит. Утром Леннокса поминай, как звали. Дворецкий идет в дом для гостей. Дамочка на постели, голая, как русалка, и между прочим, по лицу он ее опознать не мог. Не было там лица. Расквашено подчистую бронзовой статуэткой в виде обезьяны.

— Терри Леннокс такого бы не сделал, — сказал я. — Конечно, она ему наставляла рога. Это старая история. Она всегда любила гульнуть. Они развелись, потом снова поженились. Наверно, радости ему было мало, но с чего бы он вдруг так взбесился?

— А вот уж этого никто не знает, — терпеливо пояснил Грин. — Такое все время случается. И с мужчинами, и с женщинами. Парень терпит, терпит, терпит. А потом вдруг — бац! Сам, наверное, не знает, почему на него именно тут накатило. Но факт есть факт, и вот вам покойник. Тут и нам дело находится. Вот мы и задаем вам простой вопрос. А вы кончайте темнить, а то заберем.

— Ничего он вам не скажет, сержант, — язвительно заметил Дейтон. — Он же законы читает. И думает, как многие, что закон в книжке.

— Ты давай записывай, — откликнулся Грин, — не напрягай мозги. Будешь паинькой, разрешим тебе спеть «Матушку Мак-Кри» на полицейской вечеринке.

— Пошли вы к черту, сержант, при всем уважении к вашему званию.

— А вы давайте подеритесь, — предложил я Грину. — Он будет падать — я поймаю.

Дейтон очень аккуратно отложил блокнот и ручку. Встал с радостным блеском в глазах. Подошел ко мне вплотную.

— Встань, умник. Если я в колледже учился, еще не значит, что на меня может тявкать всякая гнида.

Я начал подниматься, и не успел — он меня ударил. Влепил мне чистый хук слева, потом справа. В голове у меня раздался звон почище церковного. Я шлепнулся обратно и помотал головой. Дейтон не отходил. Теперь он улыбался.

— Давай еще разок, — сказал он. — Неудобно ты стоял. Не по правилам.

Я взглянул на Грина. Он изучал свой большой палец, словно там была заусеница. Я молчал и не двигался, ожидая, когда он поднимет глаза. Если бы я встал, Дейтон заехал бы мне снова. Он так и так мог мне заехать. Но если бы я встал и он меня стукнул, теперь я бы живого места от него не оставил, потому что по ударам стало ясно, что он боксер. Лупил он правильно, но так ему было меня не одолеть.

Грин сказал рассеянно:

— Ах ты, наша умница, он только этого и дожидался. Теперь из него слова не вытянешь.

Потом он поднял глаза и спокойно произнес:

— Еще раз, для порядка, Марло. Когда последний раз видели Терри Леннокса, где, как, о чем говорили и откуда вы сейчас приехали, скажете или нет?

Дейтон стоял, расслабившись, плотно упираясь ногами в пол. Глаза у него светились мягким, приятным блеском.

— А как насчет того парня? — полюбопытствовал я, не обращая на него внимания.

— Какого еще парня?

— Который был с ней в доме для гостей. Она ведь была голая. Не пасьянс же она там раскладывала.

— Это потом, когда найдем мужа.

— Дивно. Неужели будете вкалывать, искать, раз уже знаете, кто убил?

— Не расколетесь, заберем вас, Марло.

— Как свидетеля?

— Черта с два как свидетеля. Как подозреваемого. Подозрение в содействии убийству после совершения преступления. Помогли бежать подозреваемому. Думаю, вы отвезли его куда-то. А доказывать мне и не надо. Наш хозяин сейчас не в духе. Правила из книжки он знает, но память иногда подводит. Вам несладко придется. Так или иначе, а показания мы от вас получим. Чем больше будете упираться, тем точнее мы будем знать — это то, что нужно.

— Он на все на это положил, — промолвил Дейтон. — Он ведь книжку читал. Для него это все дерьмо.

— Для всех это дерьмо, — спокойно отозвался Грин. — Но результаты дает. Поехали, Марло. Забираю вас.

— Ладно, забирайте, — отозвался я. — Терри Леннокс был мне друг. У меня в эту дружбу кое-что вложено от души, и не так уж мало, чтобы плюнуть на все по приказу полиции. У вас на него уже дело заведено, наверно, вы знаете больше, чем говорите. Против него — мотив, возможность и тот факт, что он удрал. Мотив — чепуха, давно выдохся, это было условие сделки между нами. Я не поклонник таких сделок, но такой уж он парень — слабоватый и очень добрый. Остальное вообще ерунда. Просто, если он узнал, что ее убили, то сообразил, что для вас он прямо подарок. Если будет предварительное слушание дела и меня