к активности. Тогда как свобода требует пассивности. Разница возникает из-за недиалектического подхода в построении мироздания. Нужно ли верить, что черное это перекрашенное трансгуманистами белое?

Слабость общества, которую мы часто наблюдаем, заключена не в экономике, как это обычно преподносится. Она кроется в недостаточной честности общества в лице государства перед народом. Святой Валентин был мучеником веры. Каждый из нас – мученик веры. Мы любим – когда верим. Мы мучаемся – когда приходит неверие в предложенные ценности. Неверие в ту демократию, которую нам предоставляют, в те идеи трансгуманизма, которые нам насильно преподносят в разум. Оттого проявляется пассивность, что личностный глобализм пытаются предать забвению, оторвав его от социетальности.

Человек слабо защищен своей общественной психологией, поэтому нуждается в доосмысливании не только своих, но и чужих поступков. Декларированные свободы не доходят до действий, поскольку государство рушит целостные связи человека с обществом. Остается осадок «рванья» в виде духовной нищеты. Духовная нищета человека всегда связана с сознательным отрывом от общества, с пассивностью восприятие его лжеценностей. Но они не могут существовать одно без другого. Вот тогда можно и нужно заключить: «Демократия это миф материалистов. Для того чтобы предоставить права и свободы, нужно постоянно напрягать человека и его ценности. А это уже не демократия»…

Серьезнейшим уроком истории следует считать современный глобальный кризис. Некоторые исследователи продолжают, однако, считать связь истории с ним несущественной. А сам глобальный кризис относят к окончанию очередного цикла, – какого? – цивилизации (по А. Тойнби). Причем такой «цикл» совершается с небывалым информационным ускорением, благодаря массовому развитию средств телекоммуникации. Именно коммуникативный фактор стал свидетелем небывалого прогресса социальных отношений, но вместе с тем в значительной мере ускорил радикальное приближение социального кризиса. Приблизил веяния несправедливости, обусловил пассивность граждан.

Человек, осознавший свободу творчества, остается одиночкой в сообществе уже потому, что он ему уже не принадлежит. Где же справедливость? Должно быть сотворчество существования. Ведь давний спор, что первичней: проблема или возможность решается просто – они стоят друг друга и существуют вместе. Когда человек отдает больше, чем получает, он становится пессимистом. Если получает от общества больше, чем отдает – это тщеславный человек. Оптимисты обычно уравновешенные люди. Вот только равновесие это зависит не только от них, а от справедливости общества, которое распределяет ценности не только по заслугам.

Разочарование как субъективный фактор объективного пассивного противления обществу преследует нас постоянно. Пустота как результат разочарованности сродни одиночеству, которое должно очищать, когда человек остается наедине с самим собой. Чтобы считать себя честным человеком, нужно иметь собственное миропонимание, часто идущим вразрез с общественным устройством. С другой стороны: человеку, насытившемуся своим богатством, становится скучно в этом мире. Ему остается только одно – все увеличивать и увеличивать его. Где же справедливость? По крайней мере, она не в искаженном лжеценностями трансгуанистов личностном глобализме.

Человек учится, присваивая представленные ценности; но усваивает их только по собственному разумению. Смысл жизни при этом еще не понят, а потому бывает трудно. Трудность выбора, он может тревожить сердце не меньше скопившихся житейских проблем. Хотя и говорят без смысла, что «свобода порождает страдания», а само страдание – причина возникновения сознания. На деле чаще оказывается наоборот. Страдания порождают свободу. Хотя утверждать так отрывисто и безапелляционно не вполне корректно: страдания и свобода входят в целостность смысла жизни. Идущие на пир не обретают счастья, пока не чувствуют идущий рядом мир. Так важно прочувствовать и осознать грядущее, но не по сценарию трансгуманистов.

К сожалению, человек теряет линию и аксиологию жизни, если ее не находят другие. Он становится пассивным к восприятию даже истинных ценностей, поскольку утратил веру в осмысленность своего существования. Это лишь подтверждает два исключительно важных момента. Первый – если смыслы не найдены человечеством вообще, тогда одному человеку их найти вовсе невозможно, сам по себе он не воин. Второй – человеку не на что опереться, так как в этом случае общечеловеческих ценностей недостаточно для нахождения смыслов. Так замыкается круг поисков в случае кризиса самого общества. Кризис сам человек придумывает и создает, но этот кризис закрывает многим замок в двери смыслов жизни. Отсюда возникают небожеским цветом смутные идеи и смутные времена.

Современный кризис культуры связан вовсе не с кризисом экономики или образования, а со снижением духовности при переинформированности личности, когда общечеловеческие ценности не успевают развиваться до уровня, соответствующего равновесию процесса развития связки личность-общество. Духовная опустошенность личности и ее пассивность обычно наступает как следствие недорефлексированных действий, которые оказываются неадекватными ожидаемым действиям. Такое расхождение оценок собственных действий не позволяет личности найти согласие с самим собой. А со стороны общества это выглядит как духовный инфантилизм, который создает почву для дальнейших антирефлексий и происков лиц типа глобалистов.

Почему происходит кризис культуры и образования? Потому что оторвали человека материального от человека духовного в каждой личности. Воссоединить их обратно воедино будет очень трудно. Почему? Да потому что это равносильно восстановлению связи между рефлексией и антирефлексией путем самообразования. А для этого нужны усилия всех материальных и духовных сил – решение всех глобальных вопросов современности, вставших перед человечеством.

Современный кризис человечности можно охарактеризовать как процесс «глобального абсурда». Имеется в виду глубокая разбалансировка по воле самого же человека связки материальной и духовной сфер. В этом случае антирефлексия не позволяет самообразованию личности вырваться на свободу. Такое парадоксальное состояние дел не есть следствие естественной глобальной борьбы за территории или рынки. Оно кроется в девальвации тех социальных идеалов, на которых в свое время становились современное человеческое сообщество. Отсюда возникла гигантская пропасть – разрыв диалектической связки культуры материальной и духовной. Оказались подорванными сами устои развития.

Экзистенциальный вакуум – главный тормоз социальной самоорганизации (общего развития). Какой видится выход? Он очевиден: необходимо помочь молодому поколению обрести себя. Найти смысл жизни можно только в себе самом. То есть нужно искать и не быть пассивным. Ведь личность соразвивает вместе с сообществом общечеловеческие ценности. Если человек пассивный отказывается участвовать в этом, то он обречен на изгойство. В любой связке процесс-явление можно найти разумный смысл. Как отмечал В. Франкл, именно в шестидесятые годы прошлого столетия произошел перелом в сознании, который выразился в росте наркомании и других самоотчуждениях. В последнее десятилетие прокатилась волна террористических актов, часто от рук смертников. До какой же мотивации нужно довести человека, чтобы совершать подобное, наперекор всем человеческим канонам. Мир живет в паутине антирефлексии. Но это следствие факта, когда сквозь пассивность восприятия ценностей прорывается личностный глобализм. Так стремление созидать превращается в уродливую нечеловечность.

Почему так происходит? Можно говорить о глобальном кризисе, но от