Севро быстро шагает мимо закованных в цепи золотых, на ходу успевая шутливо потрепать их по волосам, а потом приближается к Кассию и во всеуслышание заявляет:

– Его жизнь принадлежит мне! Лапы прочь, дамочка! – подмигивает он Сефи, но та не убирает нож. – Он отрезал моему отцу голову и положил в долбаную шкатулку! Если сама не хочешь лишиться башки, сделай милость, отойди в сторонку!

– Кровь за кровь, – отзывается Сефи и делает шаг назад, но нож держит наготове. – Его жизнь принадлежит тебе!

– Это и так ясно! – ворчит Севро, отталкивая ее. – А ну встань, презренный эльф! – орет он на Кассия, пиная его сапогом и дергая за обмотанный вокруг шеи Беллона кабель. – Где твое хваленое достоинство? Поднимайся!

Кассий испуганно смотрит на него и встает. Руки связаны за спиной, лицо опухло от побоев, на широкой груди сочится кровью серп.

– Ты убил моего отца? – толкает Севро Кассия. – Ты?

Кассий гордо смотрит на него сверху вниз. На его лице ни тени улыбки, ни следа былого тщеславия. Годы войны и горький опыт лишили аурея боевого задора юности. Теперь он желает лишь одного – умереть с достоинством.

– Да, – громко отвечает он, – убил я.

– Отлично! Это мы выяснили! Он убийца! – кричит Севро столпившимся внизу людям. – А как мы поступаем с убийцами?

Толпа ревет, требуя смерти Кассия. Севро делает вид, что не слышит, толпа орет громче, и он отдает ей добычу – сталкивает Кассия с подиума, и золотой повисает в воздухе на кабеле, обмотанном вокруг шеи, задыхается, бьет ногами, лицо наливается кровью. Раззадоренная толпа неистовствует, скандируя имя Ареса.

Толпа не имеет воли и живет лишь страхом, острыми моментами и предрассудками. Они не знают, что Кассий за человек, насколько он благороден, им безразличны и его готовность отдать жизнь за семью, и его горе при виде гибели всех, кто был ему дорог. Толпа видит только чудовище, двухметрового бога, который, полуобнаженный и униженный, пал жертвой собственной гордыни.

Я же вижу человека, который пытался сделать все, что мог, в мире, которому на него глубоко наплевать, и у меня разрывается сердце.

Однако я стою неподвижно. Знаю, что вижу не только смерть старого друга, но и перерождение нового. Мои люди не понимают, что происходит. На лице Кавакса написан ужас. Виктра тоже в шоке, хотя, вообще-то, все это время особого сочувствия к Кассию не проявляла. Думаю, она оплакивает жестокость, которую сейчас видит в Севро. Это отвратительное зрелище. Холидей хватается за оружие, внимательно следя за стоящими рядом алыми, которые показывают пальцем на Кавакса. Но я понимаю, что шоу еще только начинается.

С благоговением смотрю на Севро, когда он залезает на перила, широко раскинув руки, словно пытаясь обнять свою огромную армию. Внизу бьется в предсмертной агонии Кассий, а еще ниже толпа затеяла игру – кто сможет подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы дернуть его за ноги. Пока что никому не удается.

– Меня зовут Севро Барка! – кричит мой друг, ударяя себя кулаком в грудь. – Я – Арес! Я убил девяносто четыре золотых! Сорок черных и сто тринадцать серых только этим лезвием! – провозглашает он, и толпа одобрительно ревет, даже черные. – Одному Юпитеру известно, скольких еще я уничтожил с помощью боевых кораблей, рельсотронов, импульсных перчаток! Бомбами, ножами, кольями… – перечисляет он и умолкает, выдерживая театральную паузу, ждет, пока толпа в восхищении затопает, а потом снова ударяет себя в грудь. – Я – Арес! И я тоже убийца! А как мы поступаем с убийцами? – подбоченясь, спрашивает он, и на сей раз воцаряется мертвая тишина.

На это Севро и рассчитывал. Он срывает кабель с одного из стоящих на коленях золотых, обматывает вокруг своей шеи и, глядя на Сефи с безумной улыбкой, подмигивает ей и падает с перил спиной вперед.

Все в ужасе ахают, но громче всех кричит пораженная Виктра. Кабель на шее Севро затягивается, и он повисает рядом с Кассием, задыхаясь и дергая ногами. Они раскачиваются рядом, Гоблин и золотой, над головами бушующей толпы, кто-то приставляет к подиуму лестницу, чтобы перерезать кабель, на котором повесился Севро, но люди настолько обезумели, что она не выдерживает веса всех желающих и падает. Виктра уже собирается взлететь на гравиботах и спасти его, но я удерживаю ее:

– Погоди!

– Но он же умирает! – в панике кричит она.

– Так и задумано!

На этой веревке висит не мальчишка, не несчастный сирота, которому нужна была моя помощь, а мужчина, который прошел через ад и теперь по-настоящему верит в мечту своего отца, в мечту моей жены. Мужчина, за которого я готов в любой момент отдать свою жизнь, хотя сейчас он может умереть во имя спасения духа восстания. Кавакс как загипнотизированный не сводит взгляда с Сефи, а та с непониманием смотрит на странную сцену. Черные тоже растерянно переглядываются и ждут ее указаний. Рагнар верил в свою сестру. В ее способность возвыситься над своей судьбой в мире, где нет места милосердию и прощению. Валькирия глубоко поражена. Она молча поднимает топор и перерубает кабель, на котором висит Севро, а потом, немного помедлив, кабель Кассия. Я знаю, что где-то в немыслимой дали Рагнар сейчас улыбается.

Оба падают вниз, и толпа подхватывает их.

С момента прыжка Севро Кавакс не шевельнулся. Все это время он смотрел на Сефи в полной растерянности, не снимая руку с интеркома и готовясь вызвать на помощь своих детей, но сейчас я потерял его в толпе. Сыны Ареса и упыри столпились вокруг своего лидера и отгоняют всех прочих. Севро стоит на четвереньках и отчаянно кашляет. Бросаюсь к нему и падаю рядом на колени, а Холидей помогает Кассию, который лежит слева от меня. Крошка снимает с плеч волчью шкуру и накрывает его обнаженное, истекающее кровью тело.

– Говорить можешь? – спрашиваю я у Севро, и он кивает, рот кривится от боли, но глаза горят огнем.

Даю ему руку, и он встает, опираясь на меня. Поднимаю вверх кулак, требуя тишины. Сыны прикрикивают на собравшихся, и вскоре двадцать пять тысяч пар глаз внимательно смотрят на моего отважного маленького друга. Он окидывает их взглядом, пораженный той любовью, которая сияет в их глазах, преданностью, слезами раскаяния.

– Жена Дэрроу… – едва слышно хрипит Севро, у которого, судя по всему, повреждена гортань. – Жена Дэрроу, – повторяет он более уверенно, – и мой отец не были знакомы, но оба мечтали об одном и том же – о свободном мире! Мире, построенном не на убийстве, а на надежде! На любви, которая объединяет нас, а не на разделяющей нас ненависти! Мы потеряли много друзей, но наш дух не сломлен, и мы не побеждены! Мы будем бороться! Не для того, чтобы отомстить за погибших, а ради друг друга! Ради тех, кто выжил и кто еще не появился на свет! Кассий убил моего отца… – произносит он, нервно сглатывает и смотрит на лежащего у его ног Беллона. – Но я прощаю его. Почему? Есть две причины: он всего лишь защищал тот мир, в котором родился и жил, и ему знаком страх смерти. – Виктра проталкивается вперед, глядя на Севро, который произносит последние слова так, будто они предназначены только для нее: – Мы с вами открываем новую эпоху! И если нам суждено указать путь потомкам, то пусть это будет хороший путь, мать вашу! Меня зовут Севро Барка! И я больше ничего не боюсь!