сиречь во безделицах, за их гордость и высокоумие и сеть их сокрушися, а сынове рустии спасешася изъбавлени быхом от злых сыроядьцев и помощ наша во имя господне, сотворишаго небо и землю. Аминь!»

Последний вариант Основной редакции Сказания, текст которого печатается в настоящем издании, отличается двумя вставными эпизодами, которых в остальных вариантах Основной редакции нет, расширением дополнительными подробностями двух эпизодов, имеющихся и в других вариантах этой редакции, а также более мелкими деталями.

Этот вариант Основной редакции Сказания представлен тремя списками: ГИМ: собр. Забелина, № 261; Епархиальное собрание, № 967; БИЛ: собр. Ундольского, № 772. Два последних списка чрезвычайно дефектны: первый неполный — нет значительной части второй половины текста, второй имеет значительные пропуски и искажения внутри текста на всем его протяжении.

Текст списка ГИМ, собр. Забелина, № 261, открытый М. Н. Тихомировым, сводный: его начало заимствовано из Летописной повести, внутри вставлен отрывок из Сказания в редакции Синопсиса. Но соединение этих различных текстов чисто механическое (отрывок из Синопсиса, например, вставлен в середину неоконченной фразы— перед текстом открывка из Синопсиса фраза обрывается на полуслове, а после этого отрывка идет следующее слово оборванной фразы), поэтому отделить эти вставки от основного текста не представляет никакой трудности.

Отметим отличительные признаки этого варианта Основной редакции Сказания. В рассказе о переписке между Олегом и Ольгердом во фразу о тайных помыслах этих князей вставлены такие слова: «Егда услышит князь Дмитрей московский царево имя и нашю присягу к нему, то побежит с Москвы от лица сильнаго царя Мамая да и от нас в Великий Новгород или на Двину к морю, но и там его именем царевым возмут, аки птицу из гнезда». Большой самостоятельный эпизод в этом варианте представляет собой рассказ о том, как великий князь узнает о нахождении Мамая. Этот эпизод, без сомнения, более позднего происхождения, чем текст, в который он вставлен, что указывает на позднее происхождение данного варианта Основной редакции. Такое предположение убедительно подтверждается текстологическим анализом. После названного эпизода идет рассказ о приходе послов Олега и Ольгерда к Мамаю, перед ним вставлена такая фраза: «Не ведый же (Дмитрий) совещаста на него ближнии его совет зол». Эта фраза продолжает собой рассказ об измене Олега и Ольгерда, как и в остальных вариантах Основной редакции, но в рассматриваемом варианте она оторвана от повествования об изменниках, так как введен рассказ об извещении великого князя. После рассказа о послах к Мамаю и о их возвращении к своим князьям во всех вариантах Основной редакции сообщается, что Дмитрий узнает о нахождении Мамая, молится перед иконой и посылает к брату и ко всем князьям приказание явиться срочно в Москву. Затем говорится о приезде в Москву брата великого князя, Владимира Андреевича. Точно в такой же последовательности идут эпизоды и в рассматриваемом варианте Основной редакции, что явно противоречит вставному рассказу об извещении великого князя московского о походе Мамая на Русь. Ведь в нем говорится, что у великого князя был пир в честь брата, т. е. подразумевается, что Владимир Андреевич находился в это время в Москве, а кроме того смысл этого рассказа заключается в том, чтобы показать, как великий князь узнал о нахождении Мамая. Таким образом, совершенно не нужно снова рассказывать о том, что великий князь узнает о походе Мамая на Русь после рассказа о результатах посольства Олега и Ольгерда к Мамаю. Это повторение объясняется только тем, что оно восходит к тексту, где специального рассказа об извещении о нахождении Мамая не было. Рассказ этот — более поздняя вставка в основной текст.

Как и в группе «У», в рассматриваемом списке во фразе, произнесенной великим князем после того, как он узнал об измене Олега и Ольгерда, упоминаются Исав и Иаков. К словам о том, что великий князь разослал гонцов по всем своим городам, прибавлено — «и в Великий Новгород». Весть о том, что приближаются татары в то время, когда Дмитрий был у Сергия, пришла от Климента «старого поляника». Сергий, предсказывая Дмитрию Донскому победу, говорит, что его, великого князя, ранят «копием под левую пазуху, но не к смерти будет ти». Как и в группе «О», рассказывается о воинской доблести и известности Пересвета и Осляби. Говорится, сколько с каким князем идет силы к Коломне и какой дорогой. Как и в группе «У», в плаче великой княгини упоминается число убитых на Калке. В этом варианте иначе читаются имена двух гостей-сурожан: вместо Козьма Коверя — Козьма Ховрин, а вместо Семена Онтонова — Онтон Верблюзин. После рассказа о переправе через Оку приводится подсчет всей силы; такой же эпизод мы встречаем в группе списков Михайловского, Q.509, где он идет после рассказа о переправе через Дон.

Рассказ об Ольгердовичах в этом варианте Основной редакции еще теснее связан с именем Ольгерда. Ольгерд остановился у Одоева в ожидании результатов столкновения между Дмитрием и Мамаем. В это время «гонець пригонил к Ольгерду литовскому от земли Литовские», он привез Ольгерду весть о том, что его дети пошли на помощь московскому князю: «что поидоша его дети на помош великому князю московскому Дмитрию Ивановичю. И они како советовали промеж себя два брата, князь Андрей да князь Дмитрей. Глагол же их таков бысть…» После этого следует рассказ об Ольгердовичах, вслед за которым идет продолжение рассказа об Ольгерде в связи с рассказом о его детях: «Слышав же Ольгерд от вестника своего и разслушав посланные книги от своих доброхотов, что его чада пошли к великому князю на помощь. С того же Ольгерд, добре пробудився и помыслиша себе тако: «К кому аз пойду на помощ? Ко царю пошол бых — ино ми уже пути несть от великого князя. Аще ли пойду к великому князю, но уже оба сына моя напреде мене у него есть. Но (не. — Л. Д.) вем, что сотворити ныне?» И глаголаше к нему ближнии его приятели: «Преж сего времени сице бысть — сыны отца на бою головы свои кладут, а сии тож творят твои два сына. Аще ли уже убють их, то ты сам спасешися в своей земли Литовской и их грады завладееши. Аще ли поидеши к великому князю, то тамо убиен будеши от царя Мамая. По предреченным книгам посланным, что бо восприемлеши? Аще ли царь Мамай одолеет московского князя и без тобя — отговорисся, что ти дороги князь великии поотнимал, а к своей земли со всею силою выехал вон». Слышав же Ольгерд литовский от своих панов речь такову и полюби словесе