– Это была не Ксана и не Тамико, – перебил Хантре. – Она болела тем же, чем я.

– А чем болел ты?

Он обнаружил, что не помнит. Вроде бы отравление? Или нет?

– Ты для нее достал противоядие. – Хантре как будто нашарил что-то на ощупь в илистой мути на речном дне – и никакой уверенности, что ухватился за нужное, а не за бесполезную корягу.

– Тогда ты, наверное, говоришь о Тамико.

Он нахмурился. Это имя не вызвало у него никакого отклика.

– Я ее знаю. Ту девушку. Как будто она мне очень дорога, но я сейчас ничего о ней не помню.

– Ты сказал, она болела тем же, чем ты, – с раздумьем произнес Тейзург. – Это порой сближает – люди, которые вместе лечатся, начинают поддерживать друг друга, трогательно заботятся друг о друге… Вот только я не в курсе, был ли ты знаком с Тамико. А цеплять на себя разнообразные неприятности ты, увы, всегда умел, как никто другой.

Вроде бы не врет – и в то же время Хантре не отпускало ощущение, что ему умело морочат голову.

Пригубил мятно-лимонное ледяное вино. В Сонхи он такого не пил ни разу, но вкус был знакомый и даже что-то напоминал, хотя неясно, что именно.

– Иномирский напиток?

– Один из моих любимых. Весьма радует, что все необходимые для него ингредиенты и в Сонхи можно найти.

– Сволочь крашеная, ты чего здесь потерял?! – донесся надсадный выкрик с другого конца перрона.

– По-моему, тебя зовут, – заметил Хантре.

– Сволота рыжая, где свою драную блохастую шкуру забыл?! Моль сожрала?!

– Скорее уж, это тебе отвешивают комплименты, – учтиво возразил Эдмар, довольно щурясь, словно вопли первого амулетчика Светлейшей Ложи доставляли ему не меньшее наслаждение, чем изысканный изумрудный напиток.

Поезд особого назначения состоял из пяти вагонов, не считая головного и кухонно-трапезного, хотя все его пассажиры и в двух-трех поместились бы. Хантре, Суно Орвехт с молодыми коллегами-практикантами, маг-лекарь с помощницей, первый амулетчик с отрядом охраны, да еще две песчаные ведьмы. Данра и Хеледика держались особняком, они и сейчас сидели в купе, а все остальные высыпали подышать свежим воздухом.

– Извращенцы вы оба!..

Внезапная тишина накрыла перрон, словно ватное одеяло, враз заглушив все звуки. Около кирпичного вокзала с часами на башенке бесшумно сгружали с подводы корзины с провизией. К Эдмару и Хантре торопливым шагом приближался маг Ложи с озабоченным выражением на лице.

– Достопочтенный коллега Тейзург, почтенный коллега Кайдо, приносим извинения за досадный инцидент, который нас тоже крайне огорчил. Дирвен засиделся в поезде, радуется солнышку, дело молодое, он не имел в виду никого из присутствующих, это всего лишь прискорбное недоразумение…

– О, мы оценили, – с ухмылкой промурлыкал Эдмар.

– Да ладно, – бросил Хантре.

Вначале ему хотелось пойти и врезать Дирвену, и плевать на охрану, но когда спохватившиеся функционеры окружили своего подопечного кольцом и задействовали чары безмолвия, злость угасла. А маг, которого отрядили улаживать «недоразумение», и впрямь был расстроен.

С того раза и до прибытия в пункт назначения первого амулетчика наружу не выпускали, зато Тейзург не позволял о себе забыть, хотя невозможно было угадать, появится он на очередной станции или нет. Похоже, эта новая игра изрядно увлекала его.

Иногда его не было видно, но Хантре чувствовал его взгляд, настойчивый, словно возле лица вьется насекомое.

На границе с Флидой, где расстилается полупустыня с зарослями вечнозеленого кустарника и выветренными красновато-бурыми скалами, похожими на разрушенные амфитеатры, он сидел с чашкой на веранде вокзального буфета и будто бы не обращал внимания на прибывший поезд. Хантре поглядел на него и не стал подходить, а Дирвен что-то проорал, высунув вихрастую голову в окно вагона, но сопровождающие оперативно его оттащили и закрыли жалюзи.

Перекинувшись, Хантре отправился гулять по окрестностям: стоянку обещали на час, к тому же без него не уедут. Видел много незнакомых птиц, но охотиться не стал – зачем, если в поезде кормят? Еще видел издали трех или четырех сойгрунов, длинноруких, вертлявых, с людскими торсами и ногами кузнечиков. Уловить присутствие мага в звериной шкуре те не могли, но все равно что-то их насторожило, и они длинными прыжками умчались прочь.

Потом его окликнул сверху скрипучий голос:

– Эй, Хантре Кайдо, сыграем в три загадки? Первосортный ответ на любой вопрос, без обмана!

Высоко в развилке одинокой гигантской мананаги, которая была покрыта не шипами, а жестким белесым волосом, устроился, сложив крылья шалашиком, тощий крухутак с большим клювом в пятнах засохшей крови и глазами печального мудреца. Западный ветер уносил его зловоние в ту сторону, куда тянулись рельсы, поэтому Хантре не учуял его раньше.

– Играем на твои мозги? Каждая загадка – три попытки, все по-честному, честнее не бывает! Информация – чистое золото, исчерпывающий правдивый ответ на любой вопрос!

Кот с кисточками на ушах презрительно фыркнул и потрусил по нагретым солнцем шпалам к станции. Когда он вернулся, Тейзурга на веранде уже не было, только на столике одиноко и выразительно белела его чашка, и рядом с ней лежала черная роза.

На вокзале в Мерханде, столице Флиды, царило столпотворение, напоминавшее птичий базар. На перроне кишели пассажиры, встречающие, провожающие, лоточники, воришки, грузчики с тележками, станционные служащие с начищенными латунными бляхами на тюрбанах, а когда поезд тронулся, Хантре увидел в толпе Эдмара. Тот улыбнулся и помахал рукой, его китонская баэга из искристого синего шелка с черным узором притягивала внимание, словно орхидея в куче пестрого хлама.

В следующий раз он объявился только в Мадре, на станции Нубет. Вокруг простирались волнистые, словно застывшее море, желтые пески – покрытые рябью, поросшие пучками жесткой травы, испещренные цепочками мелких следов.

– Прогуляемся? – предложил Тейзург, словно перед тем они прервали разговор всего полчаса назад. В этот раз он был одет, как сурийский кочевник, лицо ниже глаз закрывала матхава, приколотая к черному тюрбану парными золотыми булавками в виде скорпионов.

Хантре пошел рядом с ним, про себя подумав: если опять собираешься устроить мордобой, врежу первым, а еще лучше – сразу перекинусь, и будешь потом рваные раны залечивать…

– У меня для тебя подарок, – нарушил молчание Эдмар, когда состав с бронзовой драконьей мордой стал совсем игрушечным, а беленые постройки превратились в россыпь коробочек на огромной песчаной ладони Олосохара. – Своего рода метафора наших отношений.

– Это что?

В первый момент показалось, что он держит на ладони крупную головку розы бежевой окраски. Потом разглядел, что роза хоть и пышная, но сухая, лепестки расположены несимметрично и местами покрыты кристалликами песочного оттенка. Да это же вовсе не растение, а камень! Хантре ничего подобного раньше не видел. По крайней мере, не видел в Сонхи.