нашел ключ к Сидни и Эйсу, но закончилось все тем, что их здесь тоже нет. Но все же…

Тем не менее Рэндидли удивила сообразительность женщины, что открыто пыталась сблизиться с ним. Вероятно это лишь случайность. Но это также может значить, что она была человеком, который остро держит нос за ветром.

– Передайте ей, что я ценю ее предложение, и сообщу о нем совету Доннитауна, – произнес он, направляясь к двери Тессы.

Похоже, это был приемлемый ответ, потому как никто не пытался заговорить с ним ещё раз. Он постучал в дверь. Он удивился, что ему ответила одна из соседок Тессы. Она быстро провела его внутрь, и отвела прямо в комнату Тессы. Там сидела закутанная в одеяло Тесса и пристально смотрела в окно.

Прежде чем Рэндидли успел что-то сказать, она спросила:

– У Сидни была причина расстаться со мной?

Ее голос был странноватым, почти монотонным, а ее взгляд не отрывался от окна. Рэндидли уже открыл рот для ответа, но поймал себя на этом. Он медленно прикрыл его. Будем откровенны… так и было.

– Да, – ответил он. Когда они разошлись, он был по-зверски лаконичным: до того как уйти, он оставил ее в слезах на полу ее квартиры. В некотором роде причиной такого жестокого обращения была она.

Фыркнув, она чертыхнулась:

– Тот грёбаный мудак. Я всегда знала, что я немного шалава. Знал ли Эйс? Что его лучший друг оприходовал его невесту?

– Это было не так, мы не… – начал он, сощурив глаза.

– Какой смысл врать сейчас? Во всяком случае, они уже мертвы. Жить со мной настолько плохо? А я здесь, именно сейчас.

– Я пытался сказать, что мы никогда… – процедил Рэндидли сквозь зубы, едва сдерживая гнев.

– Ты считаешь меня дурочкой? Думаешь Эйс идиот? Вы оба исчезли на те несколько недель? Думал, заметив это мы смолчим? А как только мы обменялись информацией про себя, то поняли, что мы так хорошо сочетаемся…

– Та заткнись ты, и послушай меня хоть минуту! – прорычал Рэндидли, но Тесса уже ушла в себя и не реагировала на реальность.

– Вы с ним даете подходящее оправдание, а после уходите не прощаясь. Были б вы хотя бы порядочными, но вы обманывали дни, недели… Никаких поздних ночей «поучений», никаких переездов пока люди, которым вы изменяли, были вне города. Нет, ты… А!??

– Позволь мне остановить тебя прямо сейчас, – голос Рэндидли стал ледяным, но его глаза вспыхнули от ярости, когда он активировал Агонию.

В Эззи оставалось лишь мгновение, когда его новое чувство опасности мощно предупредило его спасаться бегством. Тотчас волна зловредной душераздирающей боли выбила из него дух. Вздрогнув, другие вышибалы в коридоре повалились на землю, прислоняясь к стенам и медленно соскальзывая на пол. Даже Эззи, что проходил специальную подготовку с целью повышения навыков и характеристик, пошатнулся. Он едва мог выдержать волну боли, что поразила его.

Но что действительно вызвало у него дрожь в сердце, так это момент, когда он проверил статус, а его здоровье быстрыми рывками уменьшалось к 0.

Несмотря на то, что его инстинкты пронзительно кричали ему убегать и прятаться, Эззи преодолел их и подбежал к двери, в которую вошел Рэндидли. Кряхтя, Эззи поднял ногу и заставил себя использовать Мастерство Ударов Ногами. Этим он разбил вдребезги дешевое дерево двери и прорвался сквозь дверной засов.

Однако внутри неудержимая боль увеличилась вдвое. Эззи прикусил губу, пытаясь оставаться в сознании. Перед его глазами всё поплыло, когда он зашагал вперед, направляясь в заднюю комнату с полуоткрытой дверью. Именно оттуда исходила эта могущественная аура. Эззи уже даже не мог четко видеть, но едва разглядев фигуру, вокруг которой искривлялся воздух, он понял. Самим сердцем он почувствовал, что только один человек мог быть причиной всего этого.

Его веки трепетали, а он прислонился к двери, с трудом отдавая себе отчёт о происходящем. Он пытался заговорить, пытался пошевелить своим потяжелевшим и опухшим языком, всячески пытался сказать хоть что-нибудь.

– Мистер, – но это было все, что Эззи смог произнести. По той причине, что Гостхаунд повернулся и взглянул на него, в живую взглянул на него, впервые за все время их знакомства. Его лицо скорчилось и приобрело хмурый вид, а глаза сощурились. Однако эти изумрудные зрачки горели как химическое пламя, яркое и опасное.

Смотря эти глаза, Эззи был вынужден столкнуться с правдой – он никогда не сравниться с человеком, что стоит перед ним. Возможно, месяц назад этот мужчина и был человеком, но сейчас это не так. Теперь он был…

Гостхаундом.

– В-вы… уби-ива-аете… – пробормотал Эззи. Эти его слова были по большей части нытьем, чем слогом. Но тогда без промедлений боль прекратилась, ушла так быстро, как и появилась. Задыхаясь, Эззи упал на колени.

Гостхаунд прикрыл глаза и начал их массажировать, будто внутри него происходила нешуточная борьба. После он открыл их, и они поблекли до своего обыкновенного и безобидного цвета лесной зелени.

– Я… прошу прощения. Я потерял контроль, – произнес он. Эззи наблюдал, как Гостхаунд подошел к Тессе и приложил руку к ее шее. По лицу Гостхаунда пробежала вспышка облегчения, и он повернулся к Эззи, только с ещё более мужественным лицом.

– Полагаю, что с возмещением все в порядке. Отведи меня на крышу.

Глава 86.

В душе он всё ещё ощущал жаркое, неистовое пламя гнева, однако понемногу оно угасало, и вместе с ним быстро остывал и Рэндидли. Вместо него постепенно проявлялось острое чувство страха и нервные покалывания от чувства вины. Такой гнев сам по себе был чрезвычайно странным. Этот гнев оказался самым сильным ощущением, которое он когда-либо испытывал, и в то же время он был настолько ошеломительным. Также он послужил источником той бодрящей энергии, которая взбесила его и на некоторое время сделала его легкомысленным. Если бы Эззи не забрел в комнату и не отвлек его, то он бы продолжал, пока Тесса не умерла…?

Вытряхнув эти мысли с головы, он силой отвлек себя прочь от этой темы. Но тут он столкнулся с таким же неправильным фактом – его ненависть распалилась, и за это происшествие навык Агония поднялся на 3 уровня. Теперь она длилась около десяти секунд.

Рэндидли всегда знал, что эмоциональное состояние влияет на скорость роста и прокачки навыков, но даже так… такая ситуация казалась довольно нелепой. Было ли это от того, что он использовал