– Это не «проклятые адроанцы», – возразила Халона, хотя и не слишком уверенно. – Вы же сами слышали, что они говорили по-кезански.

– Это военная хитрость! На них синие адроанские мундиры! Думаете, мы бы не узнали, если бы две бригады Великой армии направились сюда из Будвила? Наши шпионы не настолько плохи.

– А наши шпионы в Адро?

– У нас мало шпионов в Адро! Он считается нашим союзником.

– Тамас никогда бы не стал…

Демасолин резко повернулся к Халоне:

– Не смейте заступаться за него! Этот кровавый мясник способен на что угодно, и вы об этом прекрасно знаете.

– А как же Сабон? – В голосе Халоны звучал металл. – По-вашему, Сабон позволил бы ему напасть на Делив?

У Тамаса перехватило дыхание. Бездна, она не знает, что Сабон погиб. Фельдмаршал отправил ей письмо, но оно, должно быть, еще не дошло. Он зажмурился, пытаясь справиться с дыханием.

– Именно поэтому ваши родители и отреклись от него, – заявил Демасолин.

Послышался громкий шлепок. Демасолин отшатнулся и попал в поле зрения Тамаса. Деливец прижимал руку к щеке. Халона грозно надвигалась на него. Наконец-то фельдмаршал смог как следует рассмотреть ее.

Она постарела: кожа увяла, волосы поседели. Четко обозначились морщинки в уголках глаз, покрасневших от непролитых слез. Она стиснула зубы и замахнулась, собираясь отвесить Демасолину новую пощечину.

– Только попробуйте еще раз сказать гадость про моего брата, – тихо, но с вызовом произнесла она.

Демасолин расправил плечи:

– Вы посмели ударить кронгерцога?

Герцог. Неудивительно, что он назвал Тамаса мясником. Аристократы всего Девятиземья боялись и ненавидели фельдмаршала, даже мнимые союзники. Что его вполне устраивало.

Халона собиралась ответить, но Демасолин предупреждающе поднял руку. Он принюхался, и взгляд его заметался по комнате.

– Здесь кто-то есть, – прошептал он.

Тамасу из его укрытия было хорошо видно место, где пряталась Влора. Портьера слегка колыхнулась. Тамас положил руку на эфес шпаги и тихо вздохнул. Другую руку он поднес к дверце гардероба, готовясь открыть ее в любой момент.

Демасолин обнажил шпагу и начал медленно обходить комнату, поворачиваясь в разные стороны и шумно втягивая носом воздух. Тамас заставил себя успокоиться и открыл третий глаз. Аура Демасолина слабо светилась в Ином.

Он был Одаренным.

Деливец прошел мимо Влоры, затем внезапно развернулся и с воплем проткнул шпагой портьеру.

Тамас с трудом сдержал крик.

Ничего не произошло. Демасолин отдернул портьеру.

– Открытое окно, – догадалась Халона. – Правильно?

– Вон он! – крикнул Демасолин, вглядываясь в темноту. – Там кто-то бежит!

Он метнулся к двери и выскочил в ночь с обнаженной шпагой в руке.

В комнате осталась одна Халона. Тамас видел, как она рванулась к двери и посмотрела вслед Демасолину. Затем, ссутулившись, вернулась в комнату и упала на диван.

Тамас внутренне сжался от страха. Удары сердца гулко отдавались в висках, он помедлил мгновение, собираясь с силами. Сразиться с целой бригадой кезанцев – и то было бы легче.

Фельдмаршал снял руку с эфеса шпаги и открыл дверь гардероба.

– Привет, Халли, – сказал он.

* * *

Когда Адамат добрался до штаб-квартиры «Благородных воинов труда», Рикарда там не было. И вообще никого, кроме швейцара и бармена. Последний налил Адамату кружку гурланского пива из охлажденной бочки и попросил подождать в холле.

Инспектор предпочел пройти в кабинет Рикарда.

Он ждал почти три часа, тревожась все сильнее, наблюдая, как за окном сгущаются сумерки и темнота опускается на Адроанское озеро. Наконец звук открывающейся входной двери заставил его вскочить на ноги.

Адамат подошел к двери кабинета и толкнул ее ногой. В приоткрывшуюся щель он увидел, как Рикард прошел через холл, раздраженно бросив плащ на пол. Его редеющие волосы были взлохмачены, белая сорочка промокла от пота.

– Принесите мне выпить! – рявкнул он на ходу.

Фель поспешила за ним вместе с гурьбой других помощников.

Никого похожего на людей лорда Кларемонте Адамат не заметил и показался из кабинета, испытывая неловкость за свои подозрения.

Рикард торопливо прошел мимо него и рухнул в кресло.

– Адамат, мы в полном дерьме! – объявил он.

Инспектор хотел поинтересоваться, почему ему пришлось ждать целых три часа, но, вместо это, лишь пробормотал:

– Как это?

– Гурло-Бруданская компания напала на нашу страну.

– Что ты узнал?

Швейцар принес бутылку темного виски и стакан. Рикард бросил стакан в камин, разбив на тысячу сверкающих осколков. Затем вытащил пробку из бутылки и отпил добрую четверть за несколько долгих глотков.

Адамат выхватил у него бутылку:

– Если ты напьешься в стельку, это ничего не исправит.

– Ты не понимаешь. Кларемонте придет сюда и установит свои порядки.

Инспектор понял по глазам Рикарда, что тот не просто сердит или встревожен, а действительно растерян. Адамат никогда не видел своего старого друга таким. В глазах Рикарда был неподдельный страх.

– Бруданская армия участвует во вторжении?

– Провалиться мне в бездну, если я знаю! Не было ни единого выстрела. Никто даже не попытался остановить меня, когда я подошел к шлюзам, чтобы задать вопросы. Кларемонте подкупил всех работников на канале и провел свои корабли. Проще простого. Завтра они будут здесь.

– Завтра? – Адамат побледнел. – Как они доплывут так быстро?

Рикард показал рукой на окно, хотя оно выходило вовсе не в сторону канала:

– Канал построен для того, чтобы быстро перевозить товары через горы. Шлюзы могут пропускать даже торговые суда Кларемонте, а русло Адры мы углубили по всему течению. За последние пять лет союз перестроил все мосты на Адре, и поэтому я берусь утверждать, что Кларемонте пройдет везде. Ничто его не остановит.

– Наверняка что-то еще можно сделать.

– После возвращения я только тем и занимался, что пытался найти выход. Я потратил впустую целый час, выясняя у кузнецов, смогут ли они выковать огромную цепь, чтобы преградить дорогу флоту. Оказалось, что не успеют.

Рикард был похож на утопающего, который не может дотянуться до брошенной ему веревки. Его лицо раскраснелось, одна брючина порвалась.

– У тебя кровь, – забеспокоился Адамат.

Рикард посмотрел на свою ногу и вздохнул. Он даже не попытался остановить кровотечение.