– Молодец, – произнесла девушка.

Он кивнул. И стал ждать.

Если энергия и решимость Тима иссякли, у Эйлин еще оставалось и то и другое.

– Сейчас покажу тебе полицейский трюк. Мне о нем рассказывал Эрик Ларсен. Правда, я ни разу не пробовала…

«Блейзер» въехал колесом на рельс, попятился, накренился к насыпи. Покачиваясь, пополз вперед, и внезапно обе пары колес очутились на рельсах.

– Разумеется, для этого подходит не всякий автомобиль, – заметила Хэнкок. Голос ее звучал менее напряженно и более уверенно, чем раньше. – Ну, погнали…

Балансируя на рельсах, машина покатила вперед. Колеса были разнесены как раз на нужную ширину. По обеим сторонам засеребрилось недавно появившееся море. «Блейрер» двигался медленно, качался и восстанавливал равновесие, балансируя, словно танцор на канате. Руль находился в движении, поворачиваясь на миллиметры. Эйлин была как натянутая струна.

– Если б ты сказала заранее, я бы не поверил, – выдавил Тим.

– Я не думала, что ты предпочитаешь сдаться без боя.

Он не ответил. Он не отводил завороженного взгляда от воды. «Сдаться без боя?» Наверное, сейчас лучше промолчать.

Они продолжали скользить по рельсам. Уже не один час Эйлин была за рулем. Чуть хмурясь, с округлившимися глазами, напряженно выпрямившись, она отгородилась от всего постороннего.

Хамнер не смел заговорить с ней.

Вокруг никого не было – ни тех, кто взывал бы о помощи, ни тех, кто наставил бы на них ружье. В свете фар и редких молний поблескивали ровные полоски стали. Местами рельсы действительно скрывались под водой, и тогда Эйлин сбрасывала скорость до черепашьей и вела машину буквально на ощупь. Однажды зарница высветила крышу большого особняка, а на ней – шесть человеческих силуэтов в дождевиках. Шесть пар глаз проводили автомобиль-призрак. Спустя некоторое время им попался еще один дом, но он плыл на боку. Людей там не оказалось.

Потом «Блейзер» долго полз мимо подстриженных кустарников, затопленных фруктовых садов – из воды торчали только кроны деревьев.

– Я боюсь остановиться, – прошептала девушка.

– Я догадался. Боюсь тебя отвлекать.

– Нет, говори со мной. Не давай мне уснуть. Сделай так, чтобы я поняла, что это происходит на самом деле. Мне страшно.

– И мне. Я отлично знаю, как выглядит поверхность Марса, но такого больше нет нигде во Вселенной. Видела, как те люди, смотрели на нас?

– Где?

Разумеется, она ни на миг не смела оторвать взгляда от рельсов.

Тим рассказал ей о шестерых, стоявших на крыше.

– Если они выживут, – добавил он, – они сочинят о нас легенду. Если кто-нибудь им поверит.

– Мне это нравится.

– Не знаю. Легенда о «Летучем голландце»? – получилось бестактно. – Хотя мы-то не будем торчать здесь вечно. Рельсы доведут нас до Портервилла, а там никто не попытается нас остановить.

– Думаешь, сенатор Джеллисон примет нас?

– Конечно.

Даже если надежда не оправдается, они с Эйлин будут в безопасном районе. Сейчас имело значение только волшебство, фокус – добраться до Портервилла по железнодорожным путям.

Его задача – не давать ей отвлекаться.

Следующий вопрос Эйлин поставил Хамнера в тупик.

– А меня он пустит?

– Ты сошла с ума? Ты представляешь гораздо большую ценность, чем я. Помнишь обсерваторию?

– Да. В конце концов, я отличный бухгалтер.

– Если люди, живущие в окрестностях Спрингвилла, навели такой же порядок, как в Туджанге, им понадобится человек, который сумеет вести учет распределяемого имущества. Вероятно, они уже используют систему меновой торговли. Вот где могут возникнуть трудности… деньги-то устарели.

– А теперь крыша едет у тебя, – заявила Эйлин. – Те, кто платит налоги, умеют вести счета. Все, кроме тебя, Тим. Страной правят бухгалтеры и юристы, и им захотелось, чтобы все походили на них, – и вот тут они и впрямь преуспели, черт побери.

– Это в прошлом.

– А по-моему, нет. Бухгалтеры сейчас никому не нужны.

– Я там без тебя не останусь, – произнес Хамнер.

– Знаю. Вопрос в том, впустят нас или нет. Ты проголодался?

– Разумеется, дитя мое, – он потянулся к заднему сиденью. – Фриц дал нам томатный суп и цыпленка с рисом. И то и другое – консервы. Могу подогреть их перед печкой. Можешь вести машину одной рукой?

– Наверное, нет. По крайней мере, сейчас.

– Ладно, забудь. Кроме того, у нас нет консервного ножа.

Благодарение Господу за то, что на свете есть и маленькие чудеса. Их легче заметить. Одним из таких малых чудес оказалась дорога – она выдавалась из моря, пересекая железнодорожные пути. Рельсы вдруг утонули в асфальте. Хэнкок вдавила тормозную педаль столь резко, что Хамнер едва не вылетел через ветровое стекло.

Тим и Эйлин откинули спинки сидений горизонтально и, обнявшись, уснули.

Сперва девушка беспокойно ворочалась. Она вскрикивала, дергалась, лягалась.

Он обнаружил, что, когда гладит ее ладонью по спине, она успокаивается и начинает дремать, и тогда он тоже может уснуть – до следующего вскрика.

Он очнулся в кромешной тьме, пронизанной воем ветра. Его разбудила Эйлин, панически впившаяся в его руку ногтями. Автомобиль опасно раскачивался. Глаза у Хэнкок были широко раскрыты, губы сжаты чересчур крепко.

– Ураганы, – сказал Хамнер. – Сильные удары, пришедшиеся по океану, породили торнадо. Радуйся, что мы успели найти безопасное место.

Она ничего не ответила.

– Не волнуйся, – произнес он. – Пока он бушует, можно спать.

Эйлин рассмеялась:

– Ну ты даешь! А что, если ураган застигнет нас, когда мы будем ехать по рельсам?

– Тогда лучше будь действительно таким хорошим водителем, каким себя считаешь.

– Господи, – выпалила она и – невероятно! – тотчас уснула.

Тим лежал рядом с ней. Выл ветер, «Блейзер» качало. Переворачивают ли ураганы автомобили? Еще как! Утомившись думать об этом, Хамнер почувствовал, что жутко голоден. Может, удастся открыть банку с супом? После того как ветер стихнет.

Он задремал и пробудился в полной тишине. Даже дождь перестал.

Разыскав жестянку с супом, Тим вылез из машины. Он умудрился слегка погнуть бампер, зато открыл банку. Сделал пару глотков и посмотрел наверх.

И увидел россыпь звезд – ярких и ясных.

– Прекрасно! – сказал он.

И торопливо полез обратно в машину.

Эйлин уже зевала и протирала глаза. Тим вручил ей банку.