описании своих реальных и мнимых грехов, а света надежды не видит. Против такого ложного покаяния предупреждает святитель Игнатий (Брянчанинов): «Не советовал бы я вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов и греховных качеств ваших. Соберите их все в один сосуд покаяния и ввергните в бездну милосердия Божия. Тонкое разбирательство грехов своих нейдет человеку, ведущему светскую жизнь: оно будет только ввергать его в уныние, недоумение, смущение. Бог знает наши грехи, и если мы будем постоянно прибегать к Нему в покаянии, то Он постепенно исцелит самую греховность нашу, то есть, греховные навыки, качества сердца. Грехи, соделанные словом, делом, сложением помышлений, должно сказать на исповеди отцу духовному; а в тонкое разбирательство духовных качеств, повторяю, не должно светскому человеку пускаться: это ловушка, ставимая ловителем душ наших. Познается же она по производимому в нас смущению и унынию, хотя по наружности и облечена в благовидность добра <… > Не должно смущаться бывающими переменами, как чем-то необыкновенным; не должно пускаться в тонкое разбирательство грехов, но проводить жизнь в постоянном покаянии, признавая себя грешным во всех отношениях и веруя, что милосердый Господь всякого, лишь признавшего греховность свою, приемлет в объятия Своего милосердия, в недро спасения. Это разумеется не о грехах смертных, покаяние в которых принимается Богом только тогда, когда человек оставит смертный грех» (Письма к мирянам). Слово Божие утешает нас примером покаявшегося разбойника. Он совершил подвиг надежды. Несмотря на мрачное прошлое, он не отчаялся в своем спасении, хотя, казалось, уже не было времени для исправления.

Отчаяние и мнительность рождается от доверия бесовским помыслам. «Напротив того, утешение от Бога уничтожает печаль сердечную, в ея корне — в мрачных помыслах безнадежия. Оно приносит человеку благие и смиренные помыслы покорности Богу, помыслы, полные живой веры и кроткой сладостной надежды» (святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма к мирянам).

Если Бог всем хочет спасения, и вера — Его дар, откуда так много неверующих?

иеромонах Иов (Гумеров)

После грехопадения человек лишился той полноты непосредственного Богообщения, которая была в Раю. Однако Господь не оставил человека на произвол страстей его падшей природы, а посредством откровений указал путь общения с Собою. Теперь постижение Бога и общение с Ним стало возможным через веру, которая есть уверенность в невидимом и осуществление того, что еще не наступило (Евр. 11:1). Вера, таким образом, не только ведет к познанию невидимого, но и дает осуществление ожидаемого от Бога: Его любви, Его помощи, Его обетования. Вера не прибегает к приемам рационального мышления, но это вовсе не означает, что она не опирается на доказательства, а только значит, что сила веры не имеет причину в данных чувственного опыта и выводах разумного мышления. Она имеет свой корень вне области теоретического познания и сферы обыденного сознания. «Основания веры лежат глубже знания и мышления, она по отношению к ним есть факт первоначальный, а потому и сильнее их» (В. С. Соловьев). Вера не есть лишь субъективный феномен. Она рождается в результате реального и живого воздействия Бога на данную личность. Следовательно, вера — ответ на прямой призыв Бога, обращенный к человеческому сердцу. Нежелание следовать этому призыву и есть неверие, ибо Бог никого не оставляет, а стучится в каждое сердце.

Положительный ответ человека на этот призыв — лишь одна сторона веры. Другая ее сторона — доверие. Без полного доверия к Всеблагому и Премудрому Богу не может быть настоящей и совершенной веры. Слова псалмопевца все заповеди Его верн Пс. 110:7) означают, что они справедливы, надежны и неизменны. «Как должно верует во Христа тот, кто не позволяет себе усомниться ни на мгновение в истине того, что сказал Он в Св. Евангелии Своем, — чему учит от смысла чиста невеста Его Церковь. — Надобно стяжать в вере такую твердость сердца, чтобы оно, по свободной нашей воле, нимало, ни на минуту не колебалось двоедушием, склонением на сторону противоположную, чтобы христианин не был волнением морским, — которое ветром поднимается и потом опять разметается <…> Помни, что сердечно и твердо веруя во Христа, спасемся в жизнь вечную. Помяни, как Св. Церковь из верных своих последователей никого не погубила, а всех спасла благодатью Божией. Дела Спасителя и Церкви над верующими говорят сами за себя. — Дела сомнения и неверия в душе человека, убивающие его душу и тело, говорят также сами за себя» (Св. Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. М., 2002, с.789). Верить в Бога — значит признавать Его истинным Богом, от Которого зависит вся жизнь человека, его духовный и нравственный мир. Вера предполагает и определенный образ жизни, который подразумевает преданность Богу всем сердцем, всей душо Втор. 6:5). Пренебрежение нравственными заповедями превращает веру в лицемерие, то есть ведет к неверию. Вера праведников всегда была связана с надеждой. Надежда — это не только доверие к Богу, но и уверенность в том будущем, которое Им обещано. Такая вера возносится к Богу через молитву: И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите (Мф. 21:22; Мк. 11:24).

Неверие есть духовная болезнь — слепота души. Есть два типа неверующих. Одни таковы по неведению. Сердце их имеет доброе устроение. Познав истину, они могут глубоко измениться и явить изумительные плоды веры. Подавляющее же большинство пребывает в неверии, потому что любит греховную жизнь. «Обремененная грехами совесть, страшась и трепеща пред будущим воздаянием и не желая находить утешение в перемене к лучшему, старается успокоить себя неверием» (святитель Иоанн Златоуст. — Творения, СПб., 1904, т.10, с. 167). Если уверовать, то надо измениться. Этого-то люди и не хотят. «Обыкновенно истины веры отвергаются заранее не по грубости ума, а по лукавству воли. Нет сердечного влечения к таким предметам, как Бог, спасение души, воскресение плоти, нет желания, чтобы эти истины действительно существовали, без них жизнь легче и проще, лучше о них не думать, — а тут уже уму не трудно найти предлог, чтобы не думать о них, или, по крайней мере, не считаться с ними серьезно: ведь все эти вещи, которых нельзя доказать ни разумом, ни опытом, значит, все это недостоверно, фантастично. Такое неверие, в сущности неуверенное в самом себе и потому более или менее озлобленное против тех предметов, существование которых оно отрицает, — этим озлоблением и выдает себя, потому что нельзя же в самом деле сердиться на то, чего