которое окончательно привело его к гибели: «Он услышал незнакомую походку: кто-то ходил, тихо шаркая туфлями. Дверь отворилась, вошла женщина в белом платье. Германн принял ее за свою старую кормилицу и удивился, что могло привести ее в такую пору. Но белая женщина, скользнув, очутилась вдруг перед ним — и Германн узнал графиню!

— Я пришла к тебе против своей воли, — сказала она твердым голосом, — но мне велено исполнить твою просьбу. Тройка, семерка и туз выиграют тебе сряду». Германн проиграл и сошел с ума.

Ходячее мнение, что «новичку всегда везет», — это не просто один из игорных мифов, имеющий цель разрушить вполне естественную для человека психологическую защиту перед лицом опасности, которую он чувствует. В большинстве случаев так и происходит. Итог не всегда совпадает с математической вероятностью случайного результата. Эта игра имеет демоническую природу, а падшие духи могут воздействовать на события чувственного мира.

Человек, втянувшийся в азартные игры, становится одержимым. Алексей Иванович, от лица которого ведется повесть Ф. М. Достоевского «Игрок», говорит о себе: «Я, конечно, живу в постоянной тревоге, играю по самой маленькой и чего-то жду, рассчитываю, стою по целым дням у игорного стола и наблюдаю игру, даже во сне вижу игру, но при всем этом мне кажется, что я как будто одеревенел, точно загряз в какой-то тине» (Глава XVII). Святитель Киприан Карфагенский пишет: «Умоляю вас, братья, бодрствуйте против ухищрений диавола и, заботясь о своем спасении, как можно усерднее противодействуйте смертоносному обману… <Диавол> лжет, чтобы обольстить, — льстит, чтобы вредить, — предлагает блага, чтобы причинить зло, — обещает жизнь, чтобы умертвить».

Человека, уловленного этой сетью, духи злобы губят постепенно. Если он был верующим, то охладевает к духовной жизни. Она становится у него формальной, холодной. Молитвенный труд кажется ему тягостным и ненужным. Он перестает ходить в храм.

На работе появляются первые признаки неблагополучия: отсутствие интереса, небрежность.

Часто посещает уныние. Характер становится раздражительным и немирным. Начинаются вымогательство денег у близких, постоянные просьбы дать «взаймы». С появлением серьезных долгов, которые растут как снежный ком, начинает рушиться весь жизненный уклад.

Приходит чувство безысходности и отчаяния. Такие же настроения появляются и у близких. Однако при всей бедственности положения близкие родственники и друзья не должны проявлять маловерие, а должны помочь несчастному. Христианство — религия воскресения. «За одно слово, за одну веру вошел он [разбойник] в рай прежде апостолов, чтобы ты знал, что не столько значила его праведность, сколько совершило человеколюбие Божие» (святитель Иоанн Златоуст).

Прежде всего нужна сугубая молитва тех, кого Господь поставил явить любовь к близкому человеку, оказавшемуся уловленным губительной сетью. В святом Евангелии Спаситель в притче о вдове и неправедном судье дал нам образ упорной и неутомимой молитвы: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лк. 18:7).

Близкие должны помнить, что только искренняя любовь к страждущему может помочь ему обрести спасительную надежду, без которой не начнется его духовное исцеление. Озлобление против него лишь губит его. Он должен почувствовать, что в этом огромном, холодном мире, в котором он оказался погибающим, есть любовь и милосердие. «Когда диавол держит кого в рабстве греху, то преимущественно заботится о том, чтоб все более и более омрачать его духовным ослеплением, отгоняя от него всякий добрый помысл, могущий привести его в сознание пагубности своей жизни. И не только добрые отгоняет от него помыслы, которые могли бы подвигнуть его на покаяние и обратить на путь добродетели, но вместо их влагает помыслы злые и развращенные и тут же подстраивает подручные поводы к обычному ему греху и увлекает его часто падать в него или в другие более тяжкие грехи. От этого бедный грешник делается все более и более омраченным и ослепленным. Ослепление это укореняет в нем навык и непреcтающий позыв все грешить и грешить, так что он, несчастный, влекомый от дела греховного к большему ослеплению и от ослепления в большие грехи, кружится как в водовороте, и прокружится так всю свою жизнь до самой смерти, если не привнидет особенная Божия благодать во спасение ему. Кто находится в таком бедственном состоянии, тому, если он пожелает от сего избавиться, надлежит немедля, как только придет ему благое помышление, или, лучше сказать, внушение, зовущее его из тьмы во свет и от греха к добродетели, тотчас принять его со всем вниманием и желанием; тотчас усердно приступить и к делу, взывая из глубины сердца к щедрому Подателю всякого блага: «Помоги мне, Господи Боже мой, скоро помоги, и не оставляй меня более в этой тьме греховной». Пусть не знает утомления, взывая таким или иным каким словом; но вместе с тем да взыщет и земной помощи, обратясь к знающим дело за советом и руководством, как бы успешнее освободиться от томящих его вражеских уз рабства греховного. Если этого невозможно сделать тотчас, пусть исполнит это, как только откроется возможность, не переставая прибегать к распеншемуся за нас Господу Иисусу и к Пречистой Матери Его, Богородице Приснодеве, благоутробно смилостивиться над ним и не лишить его скорой подобающей помощи. Да ведает он, что в этом неотлагании дела и скорой готовности последовать доброму внушению — его победа и преодоление врага» (преподобный Никодим Святогорец).

Как относится православие к абортам?

священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря

Искусственный аборт — убийство начавшейся человеческой жизни. Это было совершенно ясно уже Гиппократу (ок. 460 — ок. 377 до Р. Х.): «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же не вручу никакой женщине абортивного пессария» (Гиппократ. Избранные книги. М., 1936, с. 87–88). Врачи, делающие аборт нарушают клятву Гиппократа. Святые отцы рассматривали аборт как вид убийства. Правило 2-е святителя Василия определяет: «Умышленно погубившая зачатый во чреве плод подлежит осуждению смертоубийства». VI Вселенский собор постановил: «Жен, дающих врачевства, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы» (Правило 91). В этом же смысле составлено деяние Поместного Анкирского собора (правило 21). Оно назначало 10-летнюю епитимию как женщинам, «истребляющим плод», так и «занимающимся составлением детогубительных отрав».

Зло всегда пыталось оправдаться.