и целомудрие, и кротость, и всякую добродетель. То и значит последовать Ему, как должно, чтобы стараться о всякой добродетели и все за Него терпеть» (Иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Константина града Златоустаго, Избранные творения. Толкование на святаго Матфея Евангелиста. Кн. II. М., 1993. С. 564–565).

698 Речь, конечно, идет о таком «свидании» («встрече», «собеседовании», «беседе» — συντυχίαν), в котором преобладает элемент мирского, суетного и душевного. Ср. на сей счет у св. Василия Великого, заповедующего подвижнику не допускать «свидания из одного угождения», но приходить на такое свидание «только по требованию нужды, из усердия к ближнему, к какому обязывает каждого Божия заповедь» (Свт. Василий Великий. Правила, пространно изложенные, 33 // Сет. Василий Великий. Творения. Т. 2. С. 197). Авва Фалассий на сей счет также замечает: «Собеседование полезно только духовное, всем же другим предпочтительнее безмолвие» (Добротолюбие. Т. III. С. 294).

699 Букв.: вещи (των πραγμάτων), но контекст развития мысли свт. Феолипта предполагает избранный вариант перевода.

700 Данное выражение (οι φίλοι του αιωνος τουτου) явно является антитезой выражения «друг Божий (Христов)», которое, восходя к Священному Писанию (Ин. 15,12–15), было широко распространено в святоотеческой письменности. Так, преп. Макарий Египетский довольно часто употребляет второе выражение. В частности, он говорит: «Господь, сотворив Адама, сделал всю землю и небо ему домом и поставил его царем всего сотворенного, приготовив ему и небесное наследие, да станет другом и братом Христовым, невестой и сотоварищем Святого Духа» (Творения преподобного Макария Египетского. С. 568). Но поскольку это «дружество» с Богом было прервано грехопадением, и человек избрал «дружество» с лукавым, то восстановить его можно (после Воплощения Бога Слова) лишь путем тяжкой аскезы, которой содействует благодать Божия. Поэтому человек всегда стоит перед выбором, который преп. Макарий описывает так: «Есть два царства: царство света и царство тьмы. Какого ты царя, разберись в себе. С кем ты в союзе и кому даешь обеты, того ты и сообщник… У тебя есть собственная воля, и к чему ты отдаешь свой порыв и свое послушание, того ты становишься владением, и сыном, и другом» (Преподобный Макарий Египетский. Духовные слова и послания собрания типа I / Пер. А. Г. Дунаева. М., 2002. С. 665–666).

701 Жизнь подвижническая и монашеская в древнецерковной письменности постоянно ассоциировалась с распятием на кресте. Так, в «Житии преподобного Ипатия» говорится о его учениках как о «подлинно распявшихся» (όντως εκείνοι εσταυρωμένοι); и сам святой характеризуется как «распявшийся и делающий все ради Бога». См.: Callinicos. Vie d’Hypatios / Ed. par G.J.M. Bartelink // Sources chretiennes. № 177. Paris, 1971. P. 208, 218. И ев. Иоанн Златоуст, увещевая свою паству, замечает: «Будьте внимательны и знайте, что жизнь, представляющаяся вам трудной и несносной (я говорю о жизни монахов и распявшихся миру), гораздо сладостнее и вожделеннее той, которая кажется вам приятной и удобной» (Иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Константина града Златоустаго, Избранные творения. Толкование на святаго Матфея Евангелиста. Кн. 2. М., 1993. С. 695).

702 Тема подобного «умирания» для мира постоянно встречается в святоотеческих аскетических творениях. См., например: «Где любовь к Богу, там (готовность) взойти с Ним на крест, чтобы с Ним пострадать и прославиться с Ним, чтобы вместе с Ним умереть и жить. Восходящий на крест оставил земное (букв.: был поднят от земли, освободился от земли — εκουφισθη απ ο της γης), умер миру и должен горняя мудрствовати, идеже Христос одесную (Кол. 3, 2 и 1) Отца» (Преподобных отцев Варсануфия Великаго и Иоанна Руководство к духовной жизни. М., 1993. С. 357). Текст: Barsanuphe et Jean de Gaza. Correspondance. Vol. II. T. II / Ed. par F. Neyt et P. de Angelis-Noah // Sources chretiennes. № 451. Paris, 2001. P. 728.

703 Так цитирует свт. Феолипт, добавляя в текст 2 Кор. слово «вечную». По изъяснению свт. Феофана, «печаль мира есть печаль из-за потерь славы, чести, имущества, утех, расстройства житейских или гражданских дел, вообще из-за чего-либо земного, этою жизнию ограничивающегося, спасения же и вечности не касающегося. Все эти печали убивают горем и поражают безотрадностью. Когда блага земные отнимаются, то лишаемый их так себя имеет, что у него будто душу вынимают» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкования Посланий апостола Павла. Второе Послание к Коринфянам. М., 1998. С. 260).

704 Об этом славолюбии (φιλοδοξία) см. рассуждение блж. Диадоха, который, заметив, что «духовное слово всегда сохраняет душу нетщеславной», противопоставляет ему «слово мирской мудрости», ибо оно «всегда вызывает человека к славолюбию», поскольку дарует своим последователям «любовь к похвалам, будучи выдумкою людей тщеславных». Для блж. Диадоха именно славолюбие является излюбленным оружием темных сил, ибо бесы, «принимая особенно славолюбие в предлог своей злобы, чрез него, как бы чрез какую-то темную дверь, выскакивая, похищают души». См.: Попов К. Блаженный Диадох (V века), епископ Фотики Древняго Эпира, и его творения. С. 33–34, 509–510.

705 Данная воля (το φιλόκοσμον θέλημα), вероятно, почти тождественна той «плотской воле», о которой говорит преп. Анастасий Синаит. Он, выделяя три вида воли — Божественную, естественную (или среднюю) и плотскую (диавольскую), замечает: «Боготварная (θεοκτιστον) естественная воля человека есть разумное движение (кищоц voepa) желающей части души, которое в соответствии с природой побуждает человека к [соединению] с предметом желания. Божественная же воля у людей есть поспешание прирожденного и разумного желания (της έμφυτου νοερας ορεςεως) от того, что соответствует естеству, к тому, что превышает это естество. А плотская воля (θέλημα σαρκικ ον) есть страстное извращение естественного в противоестественное» (Anastasii Sinaitae Viae dux / Ed. K.-H. Uthemann // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 8. Turnhout, 1981. P. 40).

706 У потребляется достаточно редкий в святоотеческой лексике термин καρτέρια («стойкость», «выносливость», «твердость»), практически тождественный обычному υπομονή. В сочинении «Наставления о доброй нравственности и святой жизни, в 170-ти главах» (греческому названию более соответствует титул сочинения в церковнославянском «Добротолюбии»: «Увещания о нравах человеческих и благом житии»), приписываемом преп. Антонию Великому (но не принадлежащему ему), оба термина сополагаются: «“Воздержание”, “незлобие”, “целомудрие”, “твердость” (την καρτερίαν — ц-сл. “крепость”), “терпение” (την υπομονήν) и подобные им великие и добродетельные силы получили мы от Бога, чтобы они сопротивлялись и противостояли встречающимся с нами прискорбностям и помогали нам во время их, так что если мы будем всегда упражнять сии силы и иметь их всегда наготове, то ничто из случающегося с нами не будет для нас тягостно или болезненно и