Радихена держался между Эскивой и Гайфье, так что брат королевы замыкал шествие.

После того, как конь Эскивы взбесился и едва не сбросил королеву в пропасть, Гайфье больше не приближался к сестре. За последние несколько дней он сильно повзрослел и теперь ощущал себя старым. Каждый прожитый день превращался для него в год, тяжело давил на спину, пригибал к земле. Ему стоило больших усилий не сутулиться. Да, он был старым, никому не нужным и ничтожным. Даже Радихена казался кем-то более значительным, чем Гайфье.

Вчера, накануне их прибытия в замок, мальчик улучил минуту, когда Ренье был один, и подошел к нему.

– Я знаю надежный способ уберечь Эскиву от смерти, – заявил Гайфье.

Его старший друг уставился на него с интересом.

– Мне такой способ неизвестен, – признался он. – Пока проклятие сумерек тяготеет над Королевством, опасность для вас обоих остается.

– Жизнь Эскивы куда важнее моей, – сказал Гайфье. – Она – королева, наследница крови Эльсион Лакар… Не притворяйтесь, будто вам это непонятно!

– Это мне понятно, Гайфье. Я не понимаю другого: к чему вы ведете свои странные речи?

– Думаю, проще всего будет избавиться от меня, – сказал мальчик. – Теперь вам ясно?

Ренье заморгал.

– Вы предлагаете мне убить вас?

– Что-то в этом роде, – криво улыбнулся Гайфье.

– Невозможно.

– Почему?

– Во-первых, я не убиваю своих друзей. Не в моих правилах, – сказал Ренье. – Во-вторых, я боюсь Талиессина. Он не поблагодарит меня за то, что я не уберег его сына.

– По-вашему, Талиессину вообще есть до меня дело?

– По-моему? – Ренье выглядел удивленным. – Это не по-моему, а на самом деле. Талиессин любит обоих своих детей. Думаю, и Уида – тоже, что бы вы там о ней ни воображали. Может быть, они и слишком поглощены своей любовью, но дети, Гайфье… – Он вздохнул и вдруг рассмеялся, признавая свою беспомощность. – Я не знаю, как это правильно выразить. Я просто уверен в том, что обязан сохранить вашу жизнь, вот и все. Вашу и Эскивы, в равной мере.

В эти минуты Гайфье чувствовал себя значительным, нужным. Человеком, от которого что-то зависит. Человеком, который кому-то не безразличен.

А наутро все вернулось. Гайфье тащился в хвосте процессии, угрюмо созерцая спину Радихены. И никто с ним даже не заговаривал. Может быть, стоило настоять на своем и просто умереть, чтобы не мешать никому из них выполнять свое предназначение: избавлять Королевство от проклятия, спасать других людей, преграждать пути зла.

Несколько раз Гайфье был близок к тому, чтобы развернуть коня и помчаться прочь, не разбирая дороги, и в конце концов погибнуть. Свалиться в пропасть, к примеру. Или нагнать армию Вейенто, врубиться в ряды мятежников и пасть под ударами их мечей. Его разорвут на клочки, и даже тела не останется, чтобы опознать и похоронить.

Но всякий раз что-то удерживало Гайфье от отчаянной выходки, и он продолжал безмолвно ехать вслед за прочими.

Замок Ларра как нельзя лучше соответствовал его настроению: суровый, всегда готовый к обороне. Серые стены, сложенные из необработанного дикого камня. Немногочисленный, но хорошо вымуштрованный гарнизон с недоверчивым командиром во главе. Красавица герцогиня с растерянным лицом. Верная ключница, востроносая, хитроватая, вертлявая. А все остальные обитатели замка – мужчины. Камни и оружие, ничего лишнего.

Ренье спрыгнул на землю, оставив Эскиву сидеть на лошади, бросился к Фейнне, схватил ее за руки.

– Эмери! – проговорила герцогиня, качая головой. – Не думала, что вы когда-нибудь соберетесь навестить нас. Жаль, что Элизахар в отъезде.

– Мы встретили его, – сказал Ренье.

Ее губы дрогнули – она явно хотела спросить, каким Ренье нашел ее мужа, но в последний момент она сдержалась. Ренье сам сказал:

– Он полон сил и уверенности и не сомневается в скорой победе.

– Хорошо, – сказала Фейнне.

Ренье смотрел на нее во все глаза. Казалось, время не властно над герцогиней. Это была все та же милая Фейнне, разве что чуть располневшая, с круглыми плечами и личиком-сердечком. Она по-прежнему предпочитала белые одежды и почти не носила украшений. Строгая старенькая нянюшка, должно быть, давно умерла, и теперь о Фейнне заботилась та увядшая женщина, что постоянно вертелась поблизости.

– Я рад вас видеть, – сказал Ренье. И не удержался: – Можно я вас поцелую?

Фейнне, улыбаясь, подставила ему щеку, и Ренье прикоснулся к ней губами.

– Я мечтал об этом пятнадцать лет, – признался он.

– Мечты сбываются! – засмеялась герцогиня. – Представьте мне своих спутников.

Ренье прошептал ей в самое ухо:

– Это тайна.

– В таком случае войдем в башню. Госпожа Танет поможет вам устроиться, а потом поговорим, – распорядилась Фейнне.

Она по-прежнему оставалась решительной и доверчивой, какой Ренье помнил ее по Коммарши. Ренье бережно снял с седла Эскиву. Она покачнулась, обхватила его руками за шею и засмеялась.

– Кажется, стою…

Радихена спешился, подошел к Гайфье, чтобы подержать ему стремя. Гайфье буркнул:

– Можешь не трудиться, я сам.

– Простите, – сказал Радихена. – Господин Адобекк приучил меня к этому.

– Господин Адобекк старше меня на полстолетия, – сообщил Гайфье.

– Прошу меня простить, – повторил Радихена, – я этого не учел.

– Ты смеешься надо мной? – разозлился Гайфье.

Радихена молча отвернулся.

Гайфье едва сдержался, чтобы не ударить его.

– Кажется, я спросил, не смеешься ли ты надо мной, – повторил он.

Не поворачиваясь, Радихена ответил:

– Нет.

Он взял на себя заботу о лошадях, а брат с сестрой и Ренье отправились в башню. Ключница быстрыми, мелкими шажками бежала впереди, показывая дорогу. Ренье предложил руку Фейнне. Впервые за несколько дней Эскива оказалась рядом с братом.

– Не боишься? – спросила она с вызовом.

– Нет, – солгал он.

– Я тоже – не очень, – вздохнула Эскива. И призналась: – Я соскучилась по тебе.

Гайфье мгновенно раскаялся в своем желании умереть. Танет провела их в большой зал, разгороженный кожаными занавесами на несколько помещений.

– Вы будете ночевать в замке? – спросила она и сама же рассмеялась. – Разумеется, да! Я приготовлю для вас постели. Кто из вас желает говорить с герцогиней.

Она посмотрела на Ренье, видимо признавая в нем старшего.