На обеде у Гаммерштейна генералы внимательно приглядывались к новому главе правительства. Но и Гитлер не менее внимательно смотрел на генералов. Однако это уже не было вниманием бывшего подчиненного, привыкшего по стойке смирно выслушивать команды начальников и беспрекословно выполнять их. Поднаторевший в политических схватках последних лет фюрер нацистов хорошо знал себе цену и уже не заискивал, как прежде, перед генералами, а говорил с ними как равный. В то же время он нисколько не заблуждался в отношении той роли, которую играла армия и ее генералы в тогдашней Германии. 100-тысячная хорошо вооруженная и организованная военная сила, находившаяся в руках этих людей, значила очень много, особенно для него, только что взявшего в свои руки кормило государственной власти. Поэтому он обращался как бы не только к сидящим за столом, но и ко всей военной касте, незримо присутствовавшей здесь. Гитлер был убежден, что его слова будут услышаны и найдут соответствующий отклик. Встреча на Бендлерштрассе закончилась поздно вечером. Участники расходились довольные ее результатами. Взаимопонимание было найдено.

Вскоре последовало секретное распоряжение Гитлера, в соответствии с которым состав рейхсвера увеличивался до 21 дивизии, а его численность возрастала до 300 тыс. человек[38]. Началось ускоренное производство танков и тяжелых артиллерийских орудий, а затем и самолетов. По условиям Версальского договора 1919 года, Германии разрешено было иметь только 7 заводов, работающих на нужды армии. Теперь их число возросло до 65. Естественно, подобный шаг нового правительства был встречен военной кастой с бурным восторгом.

В 100-тысячном рейхсвере продвижение офицеров по службе из-за ограниченного числа вакансий было очень медленным. Многим из них приходилось долго и упорно карабкаться до следующего чина. Ничто не помогало — ни боевые заслуги в Первой мировой войне, ни служебное рвение, ни связи… А репутация древних дворянских титулов в республиканской армии вообще ни во что не ставилась. Принималось в расчет только одно — выдающиеся военные способности. Но обладателей таковых было не так уж и много. Теперь же, в связи с увеличением численного состава рейхсвера в 3 раза, началось массовое выдвижение офицеров на вышестоящие должности. Этот процесс в немалой степени затронул также старших офицеров и генералитет. Число сторонников Гитлера в армии резко возросло…

Над германской армией с давних времен витал некий ореол таинственности и исключительности, усиленно внедряемый в общественное сознание эпигонами прусского милитаризма. Писатели, философы, разного рода проповедники, военные теоретики и сами генералы немало потрудились, чтобы придать военному ремеслу характер божественного деяния. Приведем лишь несколько высказываний такого рода из бесчисленного множества им подобных, принадлежащих кумирам германского милитаризма. Так, Ф. Гегель утверждал, что «война предохраняет народы от гниения». К. фон Клаузевиц писал: «Несмотря на то, что кровавые сражения являются страшным бичом, без них нельзя обойтись…» А. фон Вальдерзее: «Прав тот, кто побеждает. Пусть тот, кто повергнут на землю, утешается тем, что был вовлечен в войну, не имея за собой вины». Х. фон Мольтке: «Вечный мир — это мечта, и даже далеко не прекрасная, война же — элемент божественного порядка». Им вторят Э. фон Людендорф: «Война — сущность жизненной борьбы человека» и Г. фон Сект: «В понятии война заключено высшее проявление мужских добродетелей»[39]. Перечень подобного рода высказываний можно продолжать очень долго.

Становление германской военной касты и исключительной роли армии в судьбах Германии происходило постепенно, на протяжении многих веков. Последовательно складывалась и ее милитаристская идеология. Основатель этой системы прусский король Фридрих II возвел ее в высший принцип государственной деятельности, которому его наследники должны были следовать неукоснительно. Германская империя, созданная в 1871 году, унаследовала все традиции прусского государства. Забота об укреплении военной мощи империи продолжала оставаться важнейшей задачей прусских юнкеров, финансовых и промышленных магнатов Германии. Культ военной силы становится главным принципом, которым руководствовалась кайзеровская Германия при проведении как своей внутренней, так и внешней политики. В стране насаждался дух милитаризма, пышным цветом расцветал национализм, воинские ритуалы и военные традиции приобретали какое-то мистическое содержание. Германия требовала для себя «места под солнцем» и готовилась к войне за передел мира. Военно-стратегическое обеспечение претензий германского империализма осуществляли финансово-промышленные магнаты Рура, Вестфалии и других районов империи, короли угля и стали. Военное поражение Германии в Первой мировой войне и крах императорской власти в результате революции 1918 года в стране не изменили классового характера германского государства. Власть осталась в руках помещиков и крупной буржуазии, сумевших подавить революцию в стране. Армия продолжала оставаться на страже интересов правящих классов и служить их надежной опорой. Высокая репутация генералов кайзеровской армии, перешедших на службу Веймарской республики, осталась неизменной. Они ждали своего часа, надеясь на реставрацию монархии. Как сказал один из руководителей рейхсвера (армия Веймарской республики) того времени, вдохновляя своих единомышленников: «Кайзер ушел, но его генералы остались». Классовое лицо офицерского корпуса рейхсвера к концу существования Веймарской республики было таково: из 4 тыс. офицеров рейхсвера 820 были дворянского происхождения. Более трети офицерского корпуса (34 %) составляли дети офицеров-недворян, около 29 % — выходцы из высшего чиновничества, до 12 % — из буржуазных семей. Из рабочих было всего лишь 4 офицера. Из 42 генералов и 105 полковников дворянами были соответственно 25 и 45 человек[40].

Карьера офицеров, основная часть которых начинала военную службу еще в кайзеровской армии, была стандартна. Сначала были кадетский корпус (обычно с 10 лет) и военное училище, затем полк, в котором служил отец или другие близкие родственники. После недолгой службы в полку следовала военная академия, по окончании которой наиболее способные отбирались для службы в Генеральном штабе. Работа в Генеральном штабе регулярно перемежалась с командировками в войска, дабы офицер «не забывал свой полк». Во время этих командировок молодые генштабисты стажировались на командных должностях — командира роты и батальона, иногда полка. Прохождение так называемого «командного ценза» было обязательным для всех молодых офицеров Генерального штаба и строго соблюдалось. От этого зависело дальнейшее продвижение офицера по службе. Необходимость получения командного ценза объяснялась тем, что офицер кайзеровской армии поступал в военную академию, как правило, с самой низшей офицерской должности (командир взвода и ему равные), не имея необходимого опыта командования более крупными подразделениями. Так многими десятилетиями создавалась узкая, замкнутая, идеально вышколенная в соответствии с прусскими традициями, чуждая ко всему, что не отвечало ее устоявшемуся мировоззрению и взглядам на окружающую действительность[41]. Одним словом, военная элита рейхсвера по своим убеждениям, образу мыслей и действий была довольно консервативным компонентом в вооруженной организации Веймарской республики. Конечно, как это имеет место везде и всегда, были и отдельные исключения. Но в целом это не меняло общей картины.