— Я, конечно, тугодум, — сказал Гостемил, — и вообще мне лень. Но ведь не дурак же. Если бы Владимир на самом деле умер, никто Бориса бы спасать не стал. Кому он нужен, вульгарный пьяница. Не беспокойся, тайна твоя тайной останется. До свидания, Александр.

— Подожди, Гостемил…

— До свидания.

Идя к детинцу, Гостемил прикидывал, как ему попасть к Марие. Подойдя к воротам, он решил что, возможно, сделать это будет проще, чем он думал. Ярославова сотня покидала детинец и город. Обоз с провиантом охранялся конниками. Гостемил дал обозу выехать за ворота и вошел в детинец. Несмотря на то, что был он здесь до этого всего один раз, в раннем детстве, он сразу понял, что вон то красивое здание с башенкой — княжеский терем, и там живет Великий Князь. То есть, в данный момент он там не живет. Но, возможно, там живет Мария. Хотя у Марии может быть отдельная резиденция в городе. Но сейчас в городе опасно, а в детинце охрана. Правда, охрана только что покинула детинец, но об этом еще никто не знает. Поэтому Мария должна быть в тереме.

По совершенно другим причинам Мария действительно была в тереме и первый же холоп, пересекавший по диагонали гридницу, показал Гостемилу направление.

За дверью светелки звучали голоса. Гостемил деликатно постучал, и голоса стихли. Отпрыск древнего рода Моровичей пренебрег приличиями и толкнул дверь. Она оказалась незапертой.

Мария и Эржбета одновременно воззрились на него. Гостемил изящно поклонился сперва Марие, в лице которой он безошибочно узнал общие для Рюриковичей черты, и затем Эржбете.

— Добрый день, княжна, и добрый день, добрая женщина. Княжна, прости, что тревожу тебя, возможно, понапрасну. Меня зовут Гостемил.

— Гостемил? — Мария подумала немного. — Из роду Моровичей?

— Твоя память несравненна, княжна.

— Я долго изучала историю древних родов. Моровичи муромские, не так ли?

— Именно так, княжна.

Мария улыбнулась приветливо. Гостемил стоял в непринужденной позе, с врожденным изяществом держа подбородок чуть выше, чем это полагалось по принятым в Киеве нормам, глаза его смотрели ясно и открыто, а улыбка была добродушно-насмешливая. Мария оценила и внешний вид, и манеру держаться. В больших городах большинство населения зависит от вышестоящих, и к самоуничижению быстро привыкают. Искусственность улыбки и мрачность в отсутствие таковой — дело привычное. Гостемил являл собою необычный контраст — он явно прибыл в Киев не для того, чтобы поклонами и раболепством сделать себе карьеру. Он не хитрил, как Васс, не брал наглостью и нахрапом, как Эймунд, и не хлопал глазами, глупо ухмыляясь, как Хелье. Он был весь — воплощенное достоинство.

— Чем же я могу быть тебе полезна, Гостемил? — спросила Мария.

— Княжна, я буду с тобою откровенен.

— Да, пожалуйста.

— Мой друг попал в чью-то немилость, его схватили и взяли под стражу. Я не знаю, где его содержат и как долго собираются содержать. Я предполагаю, что в твоих силах, княжна, освободить его. Я очень прошу тебя сделать это. Зовут моего друга Хелье.

На мгновение лицо Марии застыло маской, но тут же снова оживилось.

— Хелье? — переспросила она. — Да, я помню это имя.

— Его взяли под стражу по приказу человека по имени Эймунд. В этом я почти уверен. Надеюсь, что и это имя тебе знакомо, княжна.

— Да.

Главное достоинство бескорыстной службы в том, что такая служба ничем не обязывает тех, кому служат. К сожалению, полное бескорыстие — миф, подумала Мария. Попал мальчишка в беду, и вот, пожалуйста — друг его считает, что я обязана что-то сделать. А ведь как раз сейчас такое время, тревожное, деликатное, когда все силы нужны, ясность ума необходима, отвлекаться просто некогда — Ярослав, Святополк, Неустрашимые. Нельзя потерять контроль над событиями, занимаясь судьбой безродного мальчишки. Вытащу я его — как только появится возможность.

— Я постараюсь сделать все от меня зависящее, Гостемил, как только получу такую возможность, — сказала она. — Не могу ничего обещать. Но как только возможность представится, я все сделаю, не сомневайся. Действительно, Хелье оказал мне большую услугу однажды, и о таких вещах забывают не скоро.

— Княжна, если ты знаешь, где его держат, скажи об этом мне, и я больше ничего у тебя не попрошу.

— Не следует тебе, Гостемил, быть таким непримиримым, — сказала Мария, улыбаясь. — Так-таки ничего и никогда не попросишь?

— Обращение к великим мира сего с просьбами не входит в наши родовые традиции, — холодно ответил он. — Эта просьба, княжна, первая за столетие. Кажется, кто-то из моих предков что-то просил у княгини Ольги. Если ты знаешь, где Хелье, скажи мне.

— Не знаю, но думаю, что смогу узнать. Только не сейчас, Гостемил. Мне очень жаль, но сейчас такая обстановка в городе, что я вынуждена стараться не привлекать к себе внимание высокопоставленных особ, к которым ты просишь меня обратиться. Подожди неделю или две. Возможно за это время все и так уладится, без нашего с тобой вмешательства.

Наверное, подумал Гостемил, именно в этот момент мне должна… как это?… кровь ударить в голову. «Все и так уладится» — это просто замечательно. А что. Убьют Хелье в темнице — вот и уладилось, вот и делать ничего не надо.

— Как верный твой слуга, княжна, — сказал он, — спешу тебе заметить, что тебе следует носить менее обтягивающую поневу. Та, которая на тебе, не скрывает, но, напротив, подчеркивает низкую твою талию. Благодарю за прием. До свидания.

Он поклонился и вышел до того, как Мария успела прореагировать. Мария посмотрела на Эржбету — не хихикает ли. Эржбета не хихикала.

— Узнай, где живет этот человек, — сказала Мария мрачно. — На всякий случай.

— А что Хелье? — спросила Эржбета.

— Что — Хелье? Хелье придется подождать. Сейчас сюда прибудет Святополк. Хелье наверняка схватили по его приказу. А ему сейчас не до Хелье. Нужно дать Святополку время, чтобы он пришел в себя.

— Но Хелье тем временем могут убить.

— Эржбета, — сказала Мария, — возьми себя в руки немедленно! Решается судьба державы, моя, Неустрашимых, большие события следуют одно за другим. У меня сейчас нет времени заниматься глупостями!

Эржбета кивнула.

— Иди и узнай где живет этот Гостемил. Он отпрыск очень знатного рода, они были не в ладах с Владимиром, влияние у них в провинции большое, они могут нам пригодиться.

Эржбета еще раз кивнула и вышла.

Голова у Морковника Грыжи болела ужасно — сказывалось пойло, кое пил он за дарма, кое не в прок человеку разумному. Домой Грыжа решил пока не идти, а погулять по воздуху, дабы полегчало ему.

Небо очистилось, воздух потеплел, солнце садилось, омывая Горку и Подол прозрачной розовостью. Грыжа спустился к Подолу и некоторое время бродил возле торга, торгующего в тот день, по понятным причинам, не очень бойко. У реки заметно было какое-то движение, какие-то ладьи, ратники, конники, и просто люди праздные. Терять Грыже было нечего, кошелек у него уже украли, поэтому он пошел в эту толчею, дабы узнать, что происходит. Оказалось, недавно к Подолу причалил Святополк с несколькими дюжинами дружинников.