– Оружие? – вдаваться в подробности Манрик не стал.

– Шпага.

– Только шпага или шпага и кинжал?

– Только шпага.

– Что ж, – наклонил голову Манрик, – герцог Алва уполномочил меня передать, что готов сражаться как со всеми сразу, так и с каждым по отдельности, любым оружием и в любом порядке. Нам осталось обсудить участие секундантов и условия, при которых дуэль может считаться оконченной.

– Лично я, – Мевен заметно волновался, – полагаю, что в данном случае секундантам в поединке участвовать не следует. Вы, как и мы, были свидетелями ссоры, не более того. Вас, как и нас, просили проследить за тем, чтобы дело чести было разрешено должным образом, но у меня нет никаких претензий ни к господину генералу, ни к моему товарищу виконту Валме.

– Подписываюсь под каждым словом, – улыбнулся Марсель Валме, – но, если мы решим ограничиться наблюдением, никто из нас не сможет поддержать свою сторону во время боя.

– Разумеется, – согласился Карлион, в свое время чудом выживший после дуэли с каким-то бергером, – никто из секундантов не станет вмешиваться в поединок. Все с этим согласны?

Согласны были все. Осталось решить последний вопрос. Марсель не сомневался, что соперники предложат драться до первой крови или пока оба участника способны продолжать сражения, но виконт ошибся.

– Граф Ариго, граф Килеан-ур-Ломбах и граф Гирке-ур-Приддхен-ур-Габенхафт полагают нанесенное им оскорбление смертельным и настаивают на дуэли до смерти одного из соперников.

– А граф Иорам? – на лице Манрика появилась весьма неприятная улыбка. – Он на чем-нибудь настаивает?

– Прошу простить, – чопорно произнес Карлион, – разумеется, граф Иорам Энтраг разделяет мнение своих товарищей.

– Может быть, в таком случае господа предпочтут линию? – холодно уточнил рыжий генерал.

– Нет, так как этот вид дуэли осуждается церковью.

– Итак, – подытожил Леонард, – дуэль начнется в семь часов утра в Нохском аббатстве. В качестве оружия избираются шпаги. Секунданты в поединках участия не принимают. Бой ведется до смерти одного из противников. Если по какой-то причине дуэль будет прервана, она будет возобновлена при первой же возможности. Последнее условие требует уточнений в части определения оружия и секундантов.

– То есть могут ли участники сражаться не только шпагой и избрать себе других свидетелей? Думаю, что могут. Было бы недальновидно заранее связывать руки.

– Я тоже так полагаю. Виконт, ваше мнение?

– Да пусть хоть из пушек стреляют, хоть на бирисских саблях дерутся, – пожал плечами Валме, – а секунданты – дело наживное. Мало ли кого может не оказаться на месте, не откладывать же из-за этого дуэль!

– Значит, мы все обговорили, – Карлион поднялся, – мы немедленно донесем нашу договоренность до сведения тех, кого мы представляем.

– Мы в свою очередь обязуемся немедленно сообщить результаты нашей беседы герцогу Алва, – пообещал Леонард.

Восемь человек церемонно попрощались и покинули обиталище капитана личной охраны Его Величества.

– Леонард, – Марсель плюхнулся в кресло, – что все это значит? Такая прыть!

– Да, весьма удивительно. Что ж, Марсель, выпьем по бокалу и поедем к Алве. Надо ему сообщить, на чем мы порешили.

Ездить, однако, не понадобилось – Алва зашел сам. Маршал был в отменном настроении, а услышав об условиях дуэли, развеселился еще больше. Марсель был готов поклясться, что Ворон все-таки пьян.

– Алва, – Манрик внимательно посмотрел на герцога, – обычно сумасшедшим называют вас. Я и сам не раз был близок к этому, особенно в прошлом году, когда вы связались с адуанами, но на этот раз рехнулись ваши враги.

– Нет, – покачал головой Алва, – с ума они сойдут завтра, если, разумеется, успеют, а сегодня они в здравом уме и твердой памяти. Впрочем, Штанцлера я недооценил. Я так ждал от него что-то вроде «Я – старый человек, но честь для меня дороже жизни…».

– Вы собираетесь убить всех?

– Закатные твари, – Рокэ поправил перчатки, – у вас есть возражения? В таком случае вы противоречите сами себе.

– Ладно, Рокэ, – махнул рукой Леонард, – в конце концов, они сами напросились, что меня и удивляет. Это на них не похоже.

– А вот здесь вы ошибаетесь, это на Людей Чести похоже, и даже очень. Простите, я и впрямь немного устал. Некоторые люди на меня действуют удручающе. С вашего разрешения я вас покину.

– Вы неважно выглядите, – Манрик всмотрелся в лицо герцога, – похоже, вас лихорадит.

– Пустое, – Рокэ махнул рукой, – на то, чтоб убить четверых бездарей, меня хватит.

1

Марсель почти не опоздал. Без пяти семь виконт оставил коня под присмотром слуги и вошел в украшенные препротивными барельефами ворота. До места дуэли – квадратной площадки шириной примерно шестнадцать на шестнадцать бье хода по прямой было минут семь, и Валме свернул в узкий лаз между внешней стеной аббатства и зданием, в котором когда-то жили монахи. Серо, сыро, неуютно… Старый камень снизу покрывал буроватый налет, а между мокрых плит не пробивалось ни травинки, и это в конце весны! Виконт пожалел, что не пошел в обход, но кружная дорога мимо перестроенного главного храма занимала не менее получаса. Ноха вообще была огромной, непонятно, зачем эсператистам понадобилось городить такое чудовище.

Ход круто свернул, впереди мелькнул яркий свет, виконт невольно ускорил шаг и выскочил прямо в объятия Манрика. Было ровно семь. На противоположной стороне площадки замерло двенадцать фигур. Рокэ еще не приходил.

– Доброе утро, Валме, – рыжий генерал казался озабоченным, – я сказал нашим противникам, что вы вместе с Рокэ.

– Мы не виделись с вечера, – на сердце Марселя стало неуютно, словно он вновь шел меж заплесневелых стен, – я поехал к Капуль-Гизайлям и остался у них до утра. Тонто…

– Мне это не нравится, – пробормотал Манрик, – мне или вам следовало зайти за Рокэ.

– Следовало, – произнес Марсель отчего-то осипшим голосом, – но мы этого не сделали. Вы полагаете, что-то случилось?

– Подождем, – Леонард поднял глаза на освещенную ярким утренним солнцем Карлову башню, которую при каком-то из Карлов украсили огромными часами. Пять минут восьмого… У него мог расковаться конь или какие-нибудь уроды с возами перегородили дорогу…

Валме не очень уверенно кивнул. Двенадцать человек на той стороне площадки пошептались и направились к ним.

– Ну, Марсель, держитесь. – Леонард Манрик поправил воротник и напустил на себя равнодушный вид.

– Мы удивлены, господа.

Первым заговорил Ги Ариго, и это было вопиющим нарушением этикета. С секундантом противника говорит только секундант; участник поединка может обращаться к сопернику и его секундантам лишь через посредника.