– Воистину. Итак, господин бывший комендант Олларии, господин родственник Приддов, господа братья Ее Величества, вы себя чувствуете достаточно оскорбленными? Если нет, продолжим наш милый разговор, а если да, то солнце с Белого Луга уже ушло.

– Господин Первый маршал, – подался вперед Штанцлер, – вы торопитесь. Человеку, решившемуся скрестить с вами шпагу, следует привести в порядок свои дела, написать прощальные письма, исповедоваться, в конце концов. Подождите до утра и деритесь в свое удовольствие, если уж Его Величество счел уместным отменить эдикт о запрете дуэлей. Куда вам спешить?

– Вы полагаете, некуда? – поднял бровь Ворон. – Что ж, вы совершенно правы. Господа, надеюсь, ночи для составления завещания вам хватит. Предлагаю встретиться в Нохе. В семь часов.

Килеан-ур-Ломбах обвел глазами своих сторонников. Никто не возразил.

– Мы согласны, – сообщил бывший комендант, на лице которого все еще горели багровые пятна.

– Вы положительно сошли с ума, – вздохнул кансилльер, – надеюсь, до утра вы остынете. Положение не позволяет мне присутствовать при вашей, скажем так, прогулке, но я приглашаю всех, кто останется на ногах, на завтрак.

– В таком случае я пришлю вам кэналлийского, – сообщил Алва. – Валме, вы сможете размяться перед завтраком или семь часов для вас слишком рано?

Марсель подался вперед, чувствуя, что пришел его звездный час.

– Слишком рано, чтобы вставать, но ведь можно и не ложиться. А кто будет моим напарником?

– Леонард, – Рокэ повернулся к капитану королевской охраны, – вы обещали высказать свое мнение о трупах?

– И выскажу, – Манрик нехорошо улыбнулся, – хотя, отпуская этих господ на ночь, вы рискуете проиграть пари. Они могут помыться… Перед смертью.

– Да, об этом я как-то не подумал, – покачал головой Ворон, – что ж, мыться вправе каждый. Господа, разрешите откланяться. Ваши секунданты обсудят все подробности с моими, впрочем, я заранее согласен на любые условия.

3

Марсель Валме, разрываясь от переполнявших его чувств, последовал за Манриком – капитан личной королевской охраны занимал комнаты в южном крыле дворца.

– Прошу вас, виконт, – Манрик пропустил гостя вперед себя, – приношу свои извинения, я въехал недавно, дел невпроворот. У меня просто не было времени заняться квартирой.

Валме кивнул. У него времени на домашние дела тоже никогда не хватало. Впрочем, в особняке Валмонов виконт только ночевал, да и то не всегда.

– Как вы думаете, долго нам ждать? – спросил Марсель, усаживаясь в кресло и подмигивая распластавшемуся в прыжке оленю над камином. Все-таки у Савиньяков красивый герб, куда красивее того, что придумали себе Манрики. В чем нельзя отказать Людям Чести, так это в том, что их предки обладали безупречным вкусом.

Марсель был весьма строгим ценителем гармонии, и сочетание розового с зеленым его убивало, а Манрики умудрились избрать своим символом трех пляшущих фламинго на изумрудном поле. И это при рыжих-то волосах! Конечно, потомки за прародителей не отвечают, но Леонард, избрав военную карьеру, был совершенно прав. Надев мундир, он избавлялся от розового и зеленого!

– Сколько ждать? – переспросил Леонард, разливая вино в два высоких вызолоченных бокала. Манрики были богаты, это знали все, пожалуй, они уступали только Алва. – Все зависит от того, как скоро они отыщут недостающих секундантов.

– Готов поклясться, они найдут свидетелей, а не участников, – виконт пригубил вино, оказавшееся превосходным, хотя сам Валме предпочитал более терпкие сорта.

– Надо полагать, – согласился рыжий генерал, – однако Багерлее подействовала на Ги и Килеана весьма странным образом. Они осмелели.

– А что им оставалось? – не понял Валме. – Такие оскорбления ызарг и тот не проглотит. Правда, наши дуэлянты могут заболеть или на них нападут разбойники и прострелят руки и ноги.

– Не похоже, – покачал головой Манрик, – Рокэ навязывал ссору, это так, но Ги и Килеан шли на нее вполне охотно. Вот несчастный братец Придда, никак не вспомню его полного имени, и впрямь угодил как кур в ощип.

– Разрубленный Змей, – Марсель допил вино и протянул пустой бокал хозяину, – вы тоже не помните, как его зовут?

– Нет, – Манрик подлил гостю вина, – у него прямо-таки волшебное имя, его все забывают. Да разве всех Приддов упомнишь, если бы не право майората, они б давным-давно превратились в огородников.

– Просто им везет. Эпинэ, Окделлы и Алва гибнут чаще, особенно в юности. Может, все дело в гербе? Говорят, если спрута разрубить на сорок частей и выбросить в море, получится сорок спрутов. А попробуй разрубить вепря или ворона?

Ответить Манрик не успел. Дежурный адъютант сообщил о приходе барона Карлиона. По тому, как блестели глаза молодого человека, Валме понял – тот уже все знает. Чего удивляться? Алва затеял ссору, когда в приемной болталось человек двадцать.

Манрик спокойно убрал бокалы, сел и поправил и без того безукоризненно сидящий мундир, Валме тоже приосанился. Дверь распахнулась, пропуская восемь человек. Первым шел Карлион. Леонард Манрик неторопливо поднялся, Марсель Валме последовал его примеру, отстав на пару секунд.

– Господин Манрик, разрешите представить вам моих спутников.

– Почту за честь, – все знали всех как облупленных, но традиция есть традиция, если ее не соблюдать, дуэль ничем не будет отличаться от драки пьяных возчиков.

– Виконт Джеймс Рокслей. Как и ваш покорный слуга, является секундантом графа Штефана-Фердинанда Гирке-ур-Приддхен-ур-Габенхафт.

Значит Гирке-ур-Приддхен-ур-Габенхафт… Надо не забыть хотя бы до завтра.

– К вашим услугам, – Манрик учтиво поклонился.

– Виконт Иоганн-Йозеф Мевен, граф Джон-Люк Тристрам, секунданты графа Ариго.

А Иоганн-Йозеф не в восторге. Еще бы, ввязаться в такую историю. Это при его-то миролюбии! Тристрам тоже в печали, но эта семейка всегда носила хвост за Штанцлером.

– …барон Жуайез Нарди, виконт Сэц-Гонт, секунданты Иорама графа Энтраг. Барон Клод-Мари Коэрэ, кавалер Дарави, секунданты графа Килеана-ур-Ломбаха!

Провинциалы! Этих-то где раскопали? Хлопают глазами как совы. Так Людвигу и надо!

– Господа, в свою очередь представляю вам Марселя Валме, наследника графа Валмона. Присаживайтесь. Нам надо обсудить условия поединка.

Восемь человек расположились в черно-красных креслах, принадлежавших еще Лионелю. Савиньяки были не из тех, кто, покидая квартиру, уволакивает все до последней нитки.

Манрик и Марсель сели последними. Это тоже было традицией. Карлион с минуту выждал и веско произнес:

– Каждый из принявших вызов герцога Алва благородных дворян достаточно смел и опытен, чтобы сражаться с ним в одиночку. Мы уполномочены передать предложение драться по очереди в порядке, определенном жребием, который будет брошен перед началом поединка.