рождении ребёнка половцы купают его в солёной воде и только на третий день приходит жрец и читает над ним молитвы. На шею новорожденного вешают амулет, призванный охранять человека в жизни от всех напастей. Анна показывала Всеволоду маленькую медную коробочку, в которой лежало несколько красно-жёлтых лоскутков материи, какие-то волосы, похожие на собачью шерсть, и зуб, то ли беличий, то ли кошачий. Человека без такого амулета кипчаки считают врагом и убивают.

Умершего половца волокут из юрты в степь и отдают на съедение голодным собакам, волкам и птицам. По поверью, в этом случае душу усопшего ожидает на небе высшее блаженство, ибо плоть его досталась зверям и птицам, которых никто не кормит. На место, куда брошены останки, ставят соломенный шалаш, и жрец произносит возле него заупокойную молитву.

Если умер младенец, его кладут в корзину и пускают вниз по реке. Лучше всего, если корзина перевернётся, останки ребёнка унесёт течением, пустую же корзину прибьёт волной к берегу. Это означает, что душа умершего ребёнка попала в рай.

Человек, рождённый в год Огня, после смерти превращается в жёлтого пса или забирается в ноздри лошади с гривой цвета соломы.

Душа умершего в год Земли после смерти возвращается на землю и вселяется в чрево рыжей женщины или чёрной собаки, и чтобы вызволить её оттуда, надо принести в жертву чёрную козу или кобылу. Тогда душа покинет чрево рыжей женщины или чёрной собаки и поселится сначала в медном надтреснутом котле, а после в утробе осла или коровы.

Если мужчина проведёт ночь с женщиной, одержимой злыми духами, и оплодотворит её, то душа его после смерти найдёт пристанище в верёвке из верблюжьей шерсти, и ждут её вечные муки, ибо кипчаки — кочевники, они ходят по степи, навьючив своё добро на коней, и при этом трётся верёвка, мучая душу грешника.

Если кипчак умрёт в год Ветра, то душа его летит на север и селится в чреве чёрного пса. Если же обладатель этой души при жизни окажется скуп и не подарит жрецу золото, серебро и скотину, то душа покинет чрево пса и попадёт в задний проход беременной женщины, и когда младенец начнёт ворочаться в материнской утробе, душа будет неустанно мучиться.

Душа кипчака, умершего в год Крысы, переселится в белую корову, но восемь месяцев спустя попадёт в змею. Родственники этого кипчака должны долго молиться, облачив усопшего в белые одежды, ибо иначе душу его обольёт мочой скотина.

Человек, рождённый в год Змеи, не должен находиться вблизи останков умершего в год Быка, иначе произойдёт великое несчастье.

Душа родившегося в год Пса селится в утробе жёлтого человека, у коего рот до ушей и маленькая голова, но этот жёлтый человек столь хвастлив, что непременно погубит себя. Таким образом, человеку, который родился в год Пса, придётся умереть дважды.

Останки человека, убитого громом, родственники выносят в поле и стерегут, вооружившись чёрными стрелами. Ибо или в обличье верблюда, или в виде тени к телу покойника придёт злой дух, чтобы забрать его душу, и отпугнуть нечистую силу можно только чёрными стрелами.

Если женщина или мужчина скрежещут зубами во сне — значит, они улыбаются чёрту. Если же заскрежещет зубами девушка, то скоро умрут её родные.

Если кипчакам, идущим в поход, встречается змея, вставшая на хвост — это к несчастью. Воины поворачивают коней и расходятся по своим юртам. Если же войско встретит змею, указующую вправо — это верный признак победы, и тогда кипчаки продолжают свой поход.

...За спинами Всеволода и его людей остались Псёл и Ворскла, впереди за цепочкой небольших курганов, на которых высились уродливые каменные изваяния, показалась излука Донца. Медленно, тихо текла река по ковыльной равнине, совсем не так, как многоводный, плещущий волной быстрый Днепр. Неторопливой змейкой серебрился в лучах солнца Донец, окаймлённый с дальней, восточной, стороны всё той же степью без единого захудалого деревца. И всё тот же враждебный злой ветер бил в лицо.

Проводник-половец в кожаном кафтане указал зажатой в ладони нагайкой:

— Там, в излуке. Стан хана Сеулука.

Всеволод поторопил спутников.

Половецкое становище находилось в удобном, защищённом с трёх сторон рекой месте. Всеволод мысленно похвалил хана за удачный выбор.

Осулук заранее приготовился к приезду высокого гостя. Он встретил Всеволода посреди огромного шатра, украшенного внутри верблюжьими шкурами и ценными ромейскими тканями. Старый хан, облачённый в яркий, пёстрый халат из восточной фофудии, лукаво щурил свои воспалённые глаза с красными, вывороченными трахомой веками.

Они сели друг против друга на кошмы, поджав под себя ноги. Всеволод пил из золотой чаши охлаждённый в земле кумыс, хвалил хана и его воинов, Осулук скалил в ответ жёлтые гнилые зубы, спрашивал об Анне, об Изяславе, о детях.

Справа от Осулука сидел мрачный молодой степняк в лисьей шапке с изуродованным глубокими сизыми шрамами лицом. Всеволод знал его — это был солтан Арсланапа, правая рука Осулука, бесстрашный отчаянный рубака.

После обильной трапезы князь наконец приступил к главному:

— Далеко на севере, в Русской земле есть город Полоцк. Сидит в нём князь Всеслав, враг мой и враг сына моего, и враг брата моего, — говорил Всеволод на языке кипчаков. — Грабить он ходил и Смоленскую землю, и Новгородскую. Много лет идёт наша с ним вражда. Брат мой, великий князь Киевский Изяслав, сын Ярослава, хочет покарать князя Всеслава за его набеги. Зовёт сына моего Владимира и своего сына Святополка этой зимой в поход. И я хочу предложить тебе, хан. Пошли своих батыров в помощь моему сыну. Я знаю: кипчаки — смелые и отважные воины. А Полоцкая земля богата сёлами, городами. Хорошая добыча ждёт батыров.

Осулук молчал, качаясь из стороны в сторону и тщательно обдумывая слова Всеволода. Нетерпеливый Арсланапа вскочил с кошм и заходил по шатру.

Не выдержав, он заговорил:

— Нечего думать, хан! Пойдём вместе с урусами! Хватит прозябать! Кипчаки истосковались без настоящего дела!

— Зимой наши кони голодны, скачут плохо, — засомневался осторожный Осулук.

— Мы пойдём в поход в начале зимы, как только установится твёрдый путь, — заверил его Всеволод. — Соглашайся, хан. Я обещаю богатую добычу.

— Да, каназ. Ты правильно сказал. Молодые батыры жаждут больших дел, великих подвигов, — Осулук хитровато покосился на Арсланапу. — Я дам тебе, каназ, шестьсот воинов. Солтан Арсланапа поведёт их.

...Тем же вечером Всеволод тронулся в обратную дорогу. Ехали по ночной молчащей степи, и ветер теперь был не тёплый, как днём, а холодный, почти ледяной. Вдали,