хранится не кристаллизуясь. Больше того — мед остается свежим. Он может пролежать в сотах десятилетия, а хроматограмма оказывается такой же, как и у только что откачанного меда.

Словно трансформатор под напряжением, поет живая нектаросушильня, сама снабжающая себя сырьем и жидким топливом, сама сооружающая и ремонтирующая его хранилища. Она беспрерывно действует, производя в конечном счете то же топливо, на котором ведется процесс.

В южных странах водится пчела индийская: она встречается и в нашей дальневосточной тайге. Уклад жизни этих пчел в общем немногим отличается от европейских. Среди общественных пчел тихоокеанского региона есть и такие, что живут под открытым небом, сооружают один крупный сот, чаще всего припаянный к ветке в кроне дерева. Избалованные щедростью тропических медоносов, пчелы не делают здесь особо больших запасов меда.

Известны еще безжальные американские тригоны и мелипоны. Автор «Сообщения о делах в Юкатане» Диего де Ланда писал об этих неизвестных в Европе пчелах тропической и субтропической зон западного полушария:

«Есть две породы пчел. И те, и другие гораздо меньше, чем наши. Бо́льшие из них строят очень маленькие гнезда. Они не делают сотов, как наши, а особые пузырьки из воска наподобие орехов, соединенных друг с другом и полных меда. Чтоб достать его, достаточно открыть гнездо и проткнуть пузырьки палочкой: мед начинает течь… Остальные пчелы водятся в лесах, в дуплах деревьев и углублениях камней. Такие гнезда богаты и медом, и воском. Мед очень хорош, но когда пчелы сносят его слишком много, он водянист, и его полезно прокипятить на огне. После этого он становится вполне хорошим, хотя и тверд».

Когда европейские мореплаватели бросили якорь у берегов Центральной Америки, коренные обитатели западного континента получали мед главным образом от крохотных мелипон, которые живут в горизонтальных сотах, поддерживаемых восковыми колонками. Темная, в белых кольцах, покрытая золотым пушком, американская мелипона воспитывает личинок в сотах, а мед складывает в отдельно устраиваемые ячеи — кувшинчики из темного воска, обладающего целебными свойствами. Некоторые индейские племена поселяли мелипон в бутылочные тыквы.

Известный бразильский натуралист Г. Айеринг, тщательно изучивший в начале нашего века местные виды пчел, заметил, что, в отличие от европейского, мед их совсем без сахарозы, но с высоким процентом левулезы и декстрозы. А левулеза на вкус человека много слаще сахарозы. Кроме того, мед мелипон исключительно ароматен и у каждого вида обладает своим букетом.

«Сбор меда — наибольшее удовольствие, доступное сельским пеонам Аргентины, — пишет доктор С. Спегаццини. — Ради миски меда пеон всегда готов проработать на дереве хоть целый день, нередко с риском для жизни. Нельзя перечислить опасности, с какими связан поиск меда в горных лесах. Но стоит заметить на стволе потек воска или отверстие, напоминающее леток пчелиного гнезда, и пеон бежит искать топор, которым свалит дерево и расщепит ствол, добираясь до заманчивой жидкости».

…Но «чудесным продуктом» стал для людей не только мед: не менее удивителен воск — первая «пластмасса», созданная задолго до открытия полимеров.

Тот факт, что пчелы сами выделяют воск для строительства сотов, стал известен не так уж давно.

В трагедии Федора Сологуба «Дар мудрых пчел», воссоздающей картины античной Греции, одна из героинь — Нисса — говорит: «Золотые пчелы, вечные работницы, собирают сладкий мед и свежий воск». Это не описка и не оговорка: еще Аристотель объявил, будто пчелы собирают воск на цветах и сносят в ульи, и на протяжении двадцати веков все так и считали.

Гнезда пчел, восковые соты, свисают сверху, разделенные улочками. Ширина улочки в два раза больше средней высоты пчелы, так что они, не задевая друг друга, могут спиной к спине двигаться по двумя рядами висящим сотам.

Живыми гирляндами, связанными в цепочки, по которым словно ток пробегает, свисают пчелы с верхних брусков рамки параллельно плоскости будущих сотов.

Пчела, находящаяся в голове, в вершине каждой такой цепи, буквально впилась в потолочину, а третьей парой ножек держит первую пару ножек нижней, которая в свою очередь держит задними ножками следующую. И каждая в той же цепочке связана с соседками — справа и слева — с помощью средней пары ножек. Зобик каждой пчелы полон меда, взятого из запасов.

В лаборатории пчелиного тельца идут глубокие биохимические процессы: углеводы преобразуются в сложные эфиры, жирные кислоты и предельные углеводороды, мед превращается в пластмассу, которую выделяют «зеркальца» — восковые железы.

Пчела, начавшая выделять воск, взбирается по гирлянде вверх и здесь каждую отслоившуюся тончайшую чешуйку воска накалывает на волоски задних ножек, поднимает ко рту, разминает жвалами и прикрепляет на переднем крае строительства.

Израсходовав содержимое всех восьми зеркалец-карманов, пчела возвращается в гирлянду, уступая место новой, которая продолжает дело там, где остановилась предыдущая.

Пористая масса постепенно утончается и шлифуется, растет вширь и вниз, медленно застывая трехмерным восковым кружевом.

Десятки строительных групп могут действовать разрозненно в рамочном улье и в конце концов заполняют пространство, превращают его в геометрически строгий город из воска.

Отслужившие свою службу соты пчеловод переточит и превратит в восковые бруски… И, глядя на них, не скажешь, что они спрессованы из восковых кружев, легких, изящных, строгих, которыми можно любоваться и на просвет, когда сквозь донца видны грани трех противоположных ячей.

На протяжении веков воск освещал жилище людей. Теперь он нашел применение в промышленности, производящей электрооборудование. Вещество, которое, если верить преданию, было использовано Дедалом и Икаром при сооружении искусственного крыла, ныне применяется в разных операциях, связанных с самолетостроением. Воск нужен и в металлургии — при качественных чугунных отливках, на железнодорожном транспорте — для тормозных смазок, на оптических заводах — при гравировке стекол. Его потребляют и в автомобилестроении, в полиграфической, лакокрасочной и многих других отраслях промышленности. И не всякий заменитель его действительно заменяет…

Давно ушло в прошлое то время, когда в пчелах видели только поставщиков меда и воска.

Еще когда первые бортники начали сносить свои колоды с пчелами в одно место, это существенно изменило ареалы пчелиных полетов. Участки, окружающие точо́к с ульями, превращались в кольцевую зону, наиболее часто посещаемую пчелами, а по мере отдаления от пасеки число пчел, прилетающих на участок, постепенно снижалось, так что на концах самых длинных рейсов сборщиц было уже совсем мало. Может, оно и не сразу бросилось в глаза, если б не существенная разница в урожаях некоторых растений и в качестве плодов, ягод, семян на разных расстояниях от пасеки.

Выдающийся русский естествоиспытатель, агроном Андрей Тимофеевич Болотов связал эти факты воедино и в 1768 году, задолго до других исследователей,