Видя низкую эффективность работы местных высших партийных органов, Берия через своё ведомство стал собирать сведения (читай — компромат), чтобы показать негодную работу некоторых партийных руководителей и на этом основании добиться их замены. Так, через министра внутренних дел Украины П.Я. Мешика он в тайне от партийных органов производил сбор данных о состоянии партийной работы и составе партийных кадров в западных областях Украинской ССР. Такая же работа велась и в отношении достаточно недееспособных аппаратов ЦК и обкомов Белоруссии и Литвы [Л.З].

Однако кипучая деятельность первого зампреда Совета Министров, министра объединённого МВД-МГБ и члена Президиума ЦК крайне обеспокоила и напугала ближайших соратников по партии, заподозривших Берию в том, что он якобы хочет прорваться в единоличные лидеры, узурпировать власть и приобрести диктаторские полномочия. Но самый главный криминал Лаврентия Павловича состоял в том, что он попытался поставить верховный партийный орган — ЦК КПСС — на надлежащее ему место идейного вдохновителя и избавить его от функции хозяйственного руководителя. Перспектива отстранения партии от руля управления экономикой страны категорически не устраивала не только главного партийного босса Хрущёва, но и всю партийную номенклатуру. Как аппарат ЦК, так и все секретари компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, райкомов, привыкшие быть хозяевами в своих вотчинах, воспротивились такой постановке вопроса. Вот в чём, на наш взгляд, состояла истинная причина «разоблачения» Берии, активно поддержанная номенклатурными партийными низами. Инициатива всех новшеств должна была всегда исходить только от партии и ЦК, а не от какого-то министра объединённого, дискредитировавшего себя репрессиями МВД-МГБ. Вот почему был поднят вопрос о том, что Берия вознамерился поставить свое силовое ведомство над великой партией Ленина, над её безгрешным и всегда правым ЦК.

Желание в борьбе за власть устранить силовым путём именно Берию оказалось удобным ещё и потому, что на него одного, возглавлявшего в то время органы, которые на протяжении десятилетий являлись карающим мечом революции и потому обильно были обагрены кровью, легче всего представлялось чохом списать все собственные прегрешения за участие в массовых репрессиях. А подставить какого-то врага народа срочно требовалось, поскольку после аннулирования «дела кремлёвских врачей» в Прокуратуру СССР и партийные органы посыпались сотни тысяч заявлений с просьбами пересмотреть дела осуждённых. Поэтому наши правители нашли козла отпущения, безусловно, самого в значительной мере виновного в произволе, и на него одного повесили все грехи.

Трудно, конечно, оценить, руки которого из наших вождей, чьи портреты в те первомайские праздники (вопреки предложению Берии не делать этого) красовались на всех площадях и улицах, были больше или меньше запачканы кровью, но самым бессовестным среди великих оказался, на мой взгляд, всё-таки Хрущёв.

Непосредственным поводом для разоблачения Берии явилось то обстоятельство, что 25 июня 1953 года, то есть за день до своего ареста, Лаврентий Павлович направил Маленкову материалы допроса Рюмина, из которых было видно, что прямым руководителем этого следователя по особо важным делам, ставшего заместителем министра, был Игнатьев. Полученные показания убедительно свидетельствовали об участии последнего в фальсификации не только «дела врачей», но и «ленинградского дела» и «дела Еврейского антифашистского комитета». При этом было отмечено, что Рюмин с ведома и одобрения Игнатьева, рекомендовавшего арестованных «бить смертным боем», широко практиковал применение мер физического воздействия и фальсификации следственных материалов. Ясно, что в таких условиях вставал вопрос об аресте и привлечении Игнатьева к ответственности. А от него следствие неизбежно приводило к Маленкову. Возможно, что Берия не стал скрывать эти материалы, а специально проинформировал обо всём Маленкова, чтобы совместно придумать, как действовать в сложившейся ситуации. Однако Георгий Максимилианович почувствовал, видно, реально надвигавшуюся на него угрозу, а потому решил, что Берию нужно немедленно убирать, всецело возложив на него собственные грехи и опорочив все его начинания. Хрущёв, несомненно, был полностью солидарен в этом вопросе с Маленковым, тем более что, кроме возможности раскрытия своего участия в репрессиях, категорически возражал против стремления Берии принизить руководящую роль партии. Другие соратники их поддержали, так как многие Берию ненавидели и боялись.

В результате возник заговор против увлёкшегося работой и потому потерявшего бдительность Берии, который возглавили и осуществили Хрущёв, Маленков, Булганин, Каганович и Молотов.

26 июня 1953 года во время заседания Президиума Совета Министров СССР (которое затем переросло в заседание Президиума ЦК КПСС, так как присутствовали все его члены) Берия был арестован с помощью военных во главе с вернувшимся из ссылки маршалом Г.К. Жуковым, но без соблюдения требований законодательства. Логика борьбы за власть диктовала необходимость устранения самого опасного соперника [Л.49]. Вопреки официальной версии сын Лаврентия Павловича Серго Берия в своей книге описывает совсем иную, частную версию не только ареста, но и убийства его отца [Л.50]. Подобная информация есть в [Л.42].

В соответствии с решением пленума ЦК КПСС Ворошиловым тут же был подписан указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1953 года, которым выведенный из состава Президиума ЦК, исключённый из партии и арестованный враг народа Берия был освобождён от полномочий депутата Верховного Совета СССР, снят с должности первого зампреда Совета Министров СССР и министра внутренних дел, лишён всех своих званий и наград. Дело на него передали в Верховный суд СССР.

2-7 июля 1953 года состоялся пленум ЦК КПСС, на котором заочно, без присутствия обвиняемой стороны, обсуждался вопрос «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия». Общий тон был задан в докладе Маленкова, который инкриминировал своему бывшему заместителю и товарищу по партии все его служебные действия, интерпретированные таким образом, будто они были направлены в ущерб народу. Оказалось, что преступлением Берии (чью фамилию отныне начали склонять по падежам) являлось то, что именно он выступал за международную разрядку, за объединение Германии и её нейтрализацию, за примирение с Югославией, за предоставление национальным республикам больших прав, за прекращение русификации в области культуры, за выдвижение на руководящие должности выходцев с мест. Совет Министров и Президиум ЦК были обижены необычайной активностью Берии, засыпавшего их всевозможными проектами. В вину бывшему министру внутренних дел ставилось то, что под видом охраны он осуществлял систематическую слежку за руководителями партии и правительства. На Берию была возложена ответственность даже за те негативные оценки, которые Сталин в последние годы своей жизни давал Молотову и Микояну.

В своём выступлении Хрущёв основной упор сделал на то, что Берия пытался провести разграничение между партийной и государственной властями, ограничить влияние партийных органов только кадровыми вопросами и таким образом «вообще хотел уничтожить партию». Отказ от принципа партийного руководства — это бериевская ересь. Партийным секретарём много было сказано об угрозе, постоянно исходившей от МВД, для партийно-советского руководства всех уровней, о фактической неподконтрольности представителей МВД в центре и на местах. В изображении Хрущёва Берия оказался виноватым почти во всех трудностях, имевшихся в СССР, — от политических процессов и проблем внешних отношений до запущенного состояния сельского хозяйства и плохого обеспечения картошкой жителей городов. Именно Хрущёв начал списывать на одного Берию все репрессии, что весьма успешно продолжилось затем в течение десятилетий. А уж какими только эпитетами эмоциональный Никита Сергеевич не награждал своего поверженного соратника: прохвост, провокатор, агент империализма, правда, умный, но хитрый и вероломный.