Нам идолопоклонники не нужны…

— Вот вы пишете, что у меня есть учение о постоянных факторах войны, тогда как в любой истории войн об этом написано. Может быть, у меня это же сказано сильнее, но и только… У меня, оказывается, есть учение о коммунизме. Как будто Ленин говорил только о социализме и ничего не сказал о коммунизме. В действительности о коммунизме я говорил то же, что есть и у Ленина. Дальше, будто бы у меня есть учение об индустриализации страны, о коллективизации сельского хозяйства и т. д. и т. п. На самом деле, именно Ленину принадлежит заслуга постановки вопроса об индустриализации нашей страны, так же и относительно вопроса о коллективизации сельского хозяйства и т. п.

— У нас есть учение Маркса-Ленина, — заключил тов. Сталин. — Никаких дополнительных учений не требуется.

— Люди рабов воспитывают… — еще раз подчеркнул тов. Сталин.

— А если меня не станет?.. Любовь к партии не воспитываете… Меня не станет, тогда что?..

И еще и еще тов. Сталин говорил о необходимости воспитания нашего народа в духе любви к ВКП(б)… Любовь к идеям, идейное содержание (все записать не удалось).

Под рукой тов. Сталина лежало богато оформленное, иллюстрированное издание биографии И. В. Сталина. Показывая на него, тов. Сталин спросил:

— Такое издание для чего?

Тов. Александров попытался в оправдание выпуска в небольшом тираже иллюстрированного издания сказать, что оно нужно для библиотек, клубов и т. п.

— Библиотек у нас сотни тысяч, — сказал на это тов. Сталин. — От такого издания тошнота берет…

Возвращаясь к самой биографии, тов. Сталин отметил:

— Глава насчет Отечественной войны неплохо составлена.

А затем, опять касаясь остальных частей биографии, продолжал:

— Вот относительно Баку говорится, что, дескать, до моего приезда там у большевиков ничего не было, а стоило мне появиться, как все сразу переменилось… Один все устроил… Хотите — верьте, хотите — не верьте!.. На самом деле как было дело? Надо было создать кадры… Такие кадры большевиков в Баку сложились… Имена этих людей я в соответствующем месте перечислил… То же касается и другого периода… Ведь такие люди, как Дзержинский, Фрунзе, Куйбышев, жили, работали, а о них не пишут, они отсутствуют… Это же относится и к периоду Отечественной войны… Надо было взять способных людей, собрать их, закалить… Такие люди собрались вокруг главного командования Красной Армии… Нигде не сказано ясно, что я — ученик Ленина… Не помню, только где-то глухо об этом упоминается… На самом деле я считал и считаю себя учеником Ленина. Об этом я ясно сказал в известной беседе с Людвигом… Я — ученик Ленина. Ленин меня учил, а не наоборот. Никто же не может сказать, что я не ученик Ленина. Он проложил дорогу, а мы по этой проторенной дороге идем, — подчеркнул тов. Сталин. — Коль скоро биография в мои руки попала, я таких штук не пропущу, — добавил тов. Сталин.

В ходе дальнейшей беседы зашла речь о лучшем внешнем оформлении биографии, чем прежняя (сероватая обложка и пр.).

— Хорошо была бы написана по содержанию, — заметил на это тов. Сталин.

Тов. Александров и другие высказали то соображение, что выходящая вторым изданием биография И. В. Сталина чересчур краткая и поэтому надо теперь же приступить к подготовке более полной биографии. В связи со всем этим тов. Сталин сказал:

— Надо написать биографию Ленина. Это — первоочередная задача. Все прежние биографии — Керженцева, Ярославского и др. — устарели…

Тов. Александров снова напомнил, что биография Ленина уже во время Отечественной войны была издана ИМЭЛом и была просмотрена тов. Сталиным. Тов. Сталин не помнил об этой биографии и сказал только, что он ее посмотрит. А относительно своей биографии сказал:

— Хотел бы, чтобы эта скорее пошла, пока была издана в этом виде.

— Какой тираж? — спросил тов. Сталин.

— Один миллион, — назвали цифру тиража.

— Бумаги не хватит. Довольно 500 тысяч.

— Бумаги теперь много, — сообщили товарищи.

В это время тов. Сталин, держа в руках книжку с золоченым профилем головы Сталина, сказал:

— Нельзя ли без отрезанных голов?..

Относительно тиража под конец сказал:

— Не больше миллиона.

После этого тов. Сталин направился к своему письменному столу и, возвращаясь обратно с книгой в руках («История западноевропейской философии»), сказал, обращаясь к тов. Александрову (автору этого издания. — Р. К.):

— Я хотел еще сказать относительно вот этой книги. Она не понравилась мне. Неудачная книга получилась. Читал ее и тов. Жданов. Она ему также не понравилась. Это написал не боевой марксист, а книжник.

В прошлом были социалисты в кавычках и социалисты без кавычек. Легальные марксисты, они не были настоящими марксистами. Были катедер-социалисты. Они занимались пережевыванием бумажек. От настоящего марксизма они были далеки. И я боюсь, что у нас также будут катедер-коммунисты. Автор этой книжки смахивает на катедер-коммуниста. Может, это грубо сказано, но для ясности необходимо. Досадно, что такая книга появилась.

Непонятно, почему в Греции появилось так много философов (почему там получила такое развитие философия?). Появился торговый класс из среды свободных. Греки вели тогда большую торговлю со всем миром. А тогдашний мир — это был район Средиземного моря. Они торговали со всеми средиземноморскими городами, везде по берегам имели свои колонии. Тянули за собой всех свободных. Греки объехали весь мир и развивали науку.

Нечто подобное произошло в Европе и в эпоху Возрождения, когда корабли европейцев — итальянцев, испанцев, голландцев — весь мир обошли, стали бороздить по всему свету…

Принято считать, что Гегель был идеологом немецкой буржуазии. Это не так. Философия Гегеля отражала реакционные стремления аристократии, боязнь немецкого дворянства перед Французской революцией…

Поход на французский материализм — вот подоснова немецкой философии.

Вот вы ловите Фурье на противоречиях, ругаете его за эти противоречия. К чему это? Хорошо, что у них были противоречия.

Все они (немецкие философы) были против революции. Они были запуганы Французской революцией.

Без всего этого совершенно нельзя понять, почему появляются те или иные философские школы, чем объясняется их появление…

Вы на протяжении всей книжки не видите различия между понятиями «реакционный» и «консервативный», не различаете их между собой. Реакционный — значит; идущий назад оттого, что есть. Консервативный — значит, стремящийся к сохранению того, что есть. Гегель, Кант, Фихте тянули назад. Все что угодно, только не идти по стопам Французской революции.

Льюис так писал историю философии. Марксист так не должен писать. Надо уму дать пищу…

Далее тов. Сталин для иллюстрации цитирует следующее место из книжки тов. Александрова, касающееся системы Фурье: «Большим достижением социальной философии