шедеврального мужа, стоящего всего в нескольких футах от меня. Он определенно прав, и доказательство тому — черное платье-карандаш. Отсюда явно виден бугорок. Скольжу рукой по пупку, кольца на пальце сверкают, когда я вывожу медленные круги. Моя связь с малышами растет, и очень быстро. Частичка нас с Джесси, — на самом деле, две частички, — растут внутри меня, и сама мысль об этом вызывает внезапное чувство тепла, которого я никогда раньше не испытывала — тепла, усиливающегося, когда рука Джесси ложится на мою, и он наклоняется, тыкаясь носом мне в лицо, чтобы получить доступ к моим губам.

— Невероятно, да? — спрашивает он, снова прижимая меня к своему телу легким движением верхней части моих бедер.

— Да, — от всего сердца соглашаюсь я. — Совсем как ты.

— И ты.

— Ты больше, — возражаю я. — Покажи мне, какой ты невероятный. Я совсем забыла.

Этими словами я провоцирую и поклоняюсь его высокомерию, приподнимаясь еще выше, так что ему приходится поднять голову, чтобы сохранить наш поцелуй. Низкое рокочущее рычание, исходящее из глубин его существа, проходит через наши соединенные губы и распаляет меня еще сильнее.

Джесси начинает вести нас из кабинета к обширному открытому пространству пентхауса, где опускает меня на огромной угловой диван, моя спина полностью лежит на сиденье, а нижняя часть тела опирается на подлокотник. Он снимает брюки и боксеры, обнажая красоту своего члена, твердого, готового, только руку протяни, но опускается на колени в конце дивана, пряча его от моего взгляда. У меня нет времени жаловаться. Мои трусики сняты, ноги раздвинуты, и его губы быстрыми, нежными поцелуями касаются внутренней стороны моего бедра, перемещаясь на другое и мягко дразня. Он целует их по очереди, с каждым разом поднимаясь все выше, раздвигая все шире, пока не достигает моего пульсирующего центра.

— Джесси. — Набираю в грудь воздуха, моим ногам нужно двигаться. Моя рука взлетает, чтобы ухватиться за кожаную спинку дивана, другая обхватывает его затылок.

— Вспоминаешь, какой я невероятный? — серьезно спрашивает он, отстраняясь и обдувая мою нежную плоть.

— Да! — Мои руки дрожат, когда его прохладное дыхание распространяется по мне и спускается по бедрам. — Бл*ть!

Пытаюсь сомкнуть ноги, когда чувствую первое касание языка к клитору, но Джесси лишь дразнит меня, давая почувствовать вкус того, что должно произойти, и мои ноги не могут двигаться, если только он так не решит, и он разводит их шире, делая меня чувствительной, более открытой и более дикой.

— Язык, Ава.

Джесси проникает в меня языком, а затем невыразимо восхитительно облизывает. Я кричу, моя голова мечется из стороны в сторону.

— Невероятно? — Он дерзок и уверен в себе, и заслужил эту привилегию. — Скажи мне, детка, как тебе это.

Кулак сжимающий сейчас его волосы, должен сказать ему все, что нужно, — это и мое невнятное бормотание. Я вижу звезды, в животе разгорелся настоящий пожар, а мои бедные ноги не могут двигаться. А потом его пальцы оказываются внутри меня, и я отпускаю диван и его волосы, заводя руки за голову. Мышцы живота напрягаются, когда я приподнимаю верхнюю часть тела в попытке погасить резкую волну давления, спускающуюся от живота к лону. В лихорадочном блаженстве решаю, что хочу его видеть, поэтому опираюсь на локти и смотрю вниз, его ладонь покоится на моем животе, пока Джесси медленно трахает меня пальцами.

— Скажи мне. — Он толкается в меня, пронзая с мучительной точностью.

— Такое чувство, что ты создан для меня. — Мои слова звучат спокойно и так же уверенно, как выражение его лица. Он тоже так думает.

Джесси улыбается и наклоняется, нежно целуя мою чувствительную плоть, прежде чем подняться на ноги и обхватить меня под бедра, приподнимая, чтобы устроиться самому. Обнаруживаю, что моя верхняя часть тела тоже приподнимается на локтях, чтобы я лучше видела, как он входит в меня. И это действительно лучший вид. Мы оба сосредотачиваемся на его твердом члене, когда он приближается ко мне, без участия рук, будто оснащен самонаводящимся устройством, которое доставит его туда, где ему самое место. Он касается моего входа и некоторое время парит там, дразняще скользя по влажной дырочке. Как всегда нетерпеливо, обвиваю голени вокруг его поясницы и притягивают к себе, но он не двигается. Нет, пока сам этого не захочет. И он не хочет. Лишь почти незаметно ухмыляется, не поднимая глаз, все еще дразня меня редкими и мучительными движениями скользкой головки по самой вершине сверхчувствительного маленького комочка нервов. Он убивает меня, и я умираю от желания лечь на спину, но слишком поглощена его жестоким удовольствием.

— Может, попробовать проникнуть внутрь? — спрашивает он, но все еще не смотрит на меня.

Я схожу с ума, но этот вызов, вкупе с его самоуверенностью, заставляет меня преисполниться решимости, чтобы соответствовать его самообладанию.

— Если хочешь. — Мои спокойные, отстраненные слова заставляют его мерцающие зеленые глаза перестать восхищаться видом и удивленно уставиться на меня.

— Если я захочу? — Он толкается в меня, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы подавить стон. Я знаю, что меня заставят ждать дольше, если я буду нетерпелива и требовательна, поэтому контролирую себя. — А что, если ты захочешь?

Джесси проникает немного дальше. Мои губы приоткрываются, а грудь быстро набухает. Стараюсь изо всех сил, но меня выдает каждая клеточка моего существа. Меня удерживают на месте одной рукой, в то время как его другая тянется вперед и стягивает вниз чашечки лифчика. Каждому соску достается сильный щипок, и я сдерживаю крик удовольствия, смешанный с острой болью.

— Моя прекрасная девочка пытается сохранять спокойствие, — рассуждает Джесси, поправляя хватку, готовясь рвануться вперед. — Жаль, что она дерьмово притворяется.

Однако он не бросается вперед. Лениво входит, и я со стоном откидываюсь головой на диван.

— Так-то лучше. — Теперь он полностью погружен в меня, кончик его впечатляющего члена касается моего лона. — Прояви хоть немного признательности, Ава.

Он выходит и на этот раз действительно рвется вперед, на удивление сильно. В отчаянии мои руки начинают дрожать, за ними следует моя голова, которая мечется по сиденью дивана из стороны в сторону.

— Еще, — требую я. На этот раз он слишком долго дразнил. — Еще!

— Зависит от обстоятельств.

— Каких? Ты говорил, что это не всегда должно быть жестко. — Пытаюсь отдышаться, несколько раз сглатывая. — Теперь делаешь это со мной. Ты, наконец, прочитал ту часть книги, которая подтверждает, что ты не причинишь вреда детям?

— Да. — Он наносит удар с предельной точностью, сдвигая меня вверх, но затем снова замирает. — Это хорошая книга.

— Теперь, да, — соглашаюсь я. Теперь, когда он прочитал самую полезную часть, это