начинают гражданскую войну, не выкатывают на улицы пулеметы, не идут штурмом на Букингемский дворец?[69] Почему сидят здесь и тратят время, разыгрывая перед ней какую-то бессмысленную комедию?

В комнату вошел еще один полицейский и, щелкнув каблуками, остановился перед начальником.

— Все больницы проверены, сэр, — доложил он, — в том числе психиатрические, в радиусе пяти миль. Все пациенты на месте.

— Благодарю вас, — сказал начальник и, не обращая внимания на миссис Эллис, повернулся к доктору: — Здесь мы ее держать не можем. Попытайтесь договориться, чтобы ее взяли в Мортон-хилл. Пусть старшая сестра подыщет место. Объясните им, что это временная мера. Потеря памяти.

— Попробую, — ответил доктор.

Мортон-хилл! Это слово было знакомо миссис Эллис. Так называлась психиатрическая лечебница в южной части Хампстеда, ближе к Хайгейту. В округе она пользовалась дурной славой: говорили, что порядки там просто ужасные.

— В Мортон-хилл? — сказала миссис Эллис. — Почему в Мортон-хилл? У этого заведения отвратительная репутация! Там ни одна сиделка не задерживается! Я категорически возражаю против того, чтобы меня отправляли в Мортон-хилл. Я требую, чтобы вызвали адвоката — нет, лучше моего врача, доктора Годбера, он живет на Парквелл-гарденс.

Полицейский начальник вскинул на нее глаза и задумчиво произнес:

— Все-таки, по-видимому, она здешняя — все время называет людей, которые так или иначе связаны с нашим районом. Но ведь Годбер, кажется, уехал в Портсмут? Годбера я помню.

— Если он и уехал в Портсмут, — сказала миссис Эллис, — то не больше чем на несколько дней. Он очень добросовестный врач и никогда не оставляет своих больных надолго. В любом случае меня знает его секретарша. Я обращалась к нему по поводу болезни дочери во время последних школьных каникул.

Но никто ее как будто не слушал, а начальник снова углубился в блокнот.

— Да, вот еще что, — сказал он. — Школу вы мне назвали правильно. Телефон не тот, но название совпадает. Есть такая школа, обучение совместное. Мы до них вчера дозвонились.

— Боюсь, что на этот раз ошиблись вы, — сказала миссис Эллис. — Какое совместное обучение? Моя дочь учится в пансионе для девочек. Иначе я бы ее туда никогда не отправила.

Полицейский покачал головой и прочел по бумажке:

— Хай-Клоус, школа совместного обучения, директор мистер Фостер.

— Нет, директриса там мисс Слейтер, — поправила его миссис Эллис, — мисс Хильда Слейтер.

— Вы хотите сказать — бывшая директриса, — возразил полицейский. — Действительно, раньше школу возглавляла некая мисс Слейтер, которая ушла на пенсию, и ее сменили мистер Фостер и его жена. Ученицы по имени Сьюзен Эллис у них нет.

Миссис Эллис не шевельнулась; она замерла на стуле. Потом обвела взглядом всех, кто был в комнате. Ни на одном лице она не увидела враждебности. На каждом было написано сочувствие. Надзирательница даже улыбалась ободряющей улыбкой. И все внимательно смотрели на нее. Наконец она проговорила:

— Вы не шутите? Вы меня не разыгрываете? Ведь я должна узнать, должна понять, что случилось! Если вы намеренно ввели меня в заблуждение, если вы затеяли какую-то игру, изобрели какой-то новый способ пыток, скажите прямо! Скажите, не мучайте меня!

Доктор мягко взял ее за руку, а полицейский перегнулся через стол.

— Мы пытаемся вам помочь, — сказал он, — поверьте, мы делаем все что можем, чтобы разыскать кого-то из ваших близких.

Миссис Эллис сжала руку доктора, цепляясь за нее, как за последнее прибежище.

— Я не понимаю, что случилось, — сказала она. — Если у меня потеря памяти, то почему же я так ясно все помню? И свою фамилию, и адрес, и название школы… Где Сьюзен? Где моя дочь? — От внезапного страха у миссис Эллис потемнело в глазах. Она попыталась встать со стула. — Если Сьюзен в школе нет, где же она?

Кто-то пробовал ее успокоить, похлопывая по плечу; кто-то подал ей стакан воды.

— Если мисс Слейтер оставила свой пост и вместо нее теперь какие-то Фостеры, я должна была об этом знать, мне бы непременно сообщили, — без конца повторяла миссис Эллис. — А я только вчера туда звонила, и мне ответили, что Сьюзен совершенно здорова, играет на улице.

— Вы хотите сказать, что разговаривали с самой мисс Слейтер? — спросил начальник.

— Нет, я говорила со школьной секретаршей. Я позвонила туда, потому что мне показалось… у меня было какое-то предчувствие, что у Сьюзен что-то не в порядке. Но секретарша меня заверила, что она здорова, только что пообедала и играет с другими детьми. Я говорю вам чистую правду. Это было не далее как вчера. И если бы в школе намечались перемены, секретарша меня бы известила.

Теперь на лицах всех присутствующих читалось явное сомнение. Миссис Эллис в растерянности огляделась вокруг, и тут ее внимание привлекла крупная цифра 2 на листке календаря, который стоял на столе у начальника.

— Конечно, это было вчера, — воскликнула она, — сегодня ведь второе число, правда? А вчера было первое — я хорошо помню, как вырвала из календаря предыдущий листок и по случаю начала месяца решила навести порядок — разобрать свой стол, избавиться от лишних бумаг. И все утро этим занималась.

Полицейский начальник вздохнул и улыбнулся.

— То, что вы говорите, звучит убедительно, — сказал он, — и по вашему виду, по тому, что у вас нет с собой денег, что ваши туфли начищены, и по ряду других мелких признаков можно с уверенностью заключить, что вы живете где-то поблизости. Скорее всего, вы из этого района. Но ясно одно: к дому семнадцать по Элмхерст-роуд вы никакого отношения не имеете. Этот адрес, в силу каких-то неизвестных причин, накрепко засел у вас в сознании — вместе с другими адресами, которые вы здесь называли. Обещаю вам, что мы сделаем все возможное для того, чтобы вам помочь. Пройдет какое-то время, вы поправитесь, память ваша восстановится, а пока что я вам не советую отказываться от Мортон-хилла: я хорошо знаю эту лечебницу, там вам обеспечат надлежащий уход, и у вас нет ни малейших оснований для беспокойства.

Миссис Эллис живо представила себя узницей этого мрачного заведения — его унылые серые стены портили весь пейзаж за прудами, в дальнем конце парка. Во время прогулок она всегда обходила их стороной, от души сочувствуя бедным больным. У посыльного, который доставлял ей на дом продукты из ближайшего магазина, сошла с ума жена — миссис Эллис помнила, как Грейс принесла однажды утром эту ошеломляющую новость: «…представляете, ее забрали в Мортон-хилл!» Если и ее туда увезут, ей оттуда не выбраться. Полицейские хотят любой ценой сбыть ее с рук. А тут еще дополнительные осложнения — непонятно, куда делась Сьюзен,