вскоре высокие деревья стали расступаться, уступив место чудовищному переплетению колючих кустарников высотой в 4–5 метров, и, продираясь сквозь это препятствие, мы обнаружили второй, затем третий и четвертый банановый куст, а вскоре и пятый, и шестой. Местность походила на старую, заброшенную плантацию, постепенно зарастающую кустарником. Потом под ногами у нас захлюпало, мы пересекли какую-то большую лужу, а затем банановые кусты уже выстроились почти четкими рядами. Вскоре мы наткнулись на едва заметную в траве узкую тропу, по которой добрались уже до настоящей, «своей» плантации. Смертельно усталые, мы ввалились в дом. Никто из африканцев, как мы и думали, нас не хватился. Но мы и сами совершенно не хотели афишировать свою невольную ночевку вне дома.

Теперь, в уютном жилище нашего гостеприимного хозяина, все эти россказни о том, что дух последнего могучего короля бауле — Самори — вселился в огромного непобедимого слона Тимоко, нам снова стали казаться смехотворными. Ночные страхи были уже позади, и мы опять строили планы, как нам справиться с этим проклятым Тимоко. В тот же день, сразу же после обеда, мы отправились на то самое место, с которого накануне так неосторожно кинулись в лес.

Так и есть: пока мы торчали в лесу, «господин Тимоко» снова побывал здесь и лакомился бананами. Мы внимательно осмотрели место, в котором слоны должны были появиться из леса, и принялись выбирать себе наиболее удобную позицию, которую ночью собирались занять. И тут мы обнаружили удивительный куст, на конце каждой веточки которого рос совершенно серебряный листочек. Мне никогда прежде не приходилось видеть подобного растения, и я обратил на него внимание Михаэля. Тот, не долго думая, полез по колено в густой траве к кусту, чтобы срезать ветку.

А дальше все произошло в мгновение ока, гораздо быстрее, чем это можно описать. Раздался громкий шорох, Михаэль крикнул:

— Змея! — причем скорее радостно, чем испуганно. И тут же: — Ой, проклятье, она меня укусила! Она меня укусила!

Надо же было так случиться, что мы вышли из дома в шортах, не переодевшись в длинные брюки. Ведь вышли-то всего на пару минут, чтобы выбрать место для ночных съемок. Сбоку, на голени, у Михаэля виднелся след укуса — две дырочки. Они даже почти не кровоточили. Михаэлю удалось увидеть только кусок змеи, и тот, по его утверждению, был черным. Он утверждал также, что змея была длиной не менее трех, а то и четырех метров. Однако такие вещи очень трудно правильно оценить в подобных зарослях.

Но вообще-то случившееся было против всяких правил, потому что обычно ядовитая змея, даже в Африке, не так-то легко решается напасть на человека. Он ей просто не нужен — она ведь его не ест. Кусаются змеи только тогда, когда на них наступят или неосторожным образом усядутся. У Михаэля же не было такого ощущения, что он наступил на змею, разве что на самый тоненький кончик хвоста, которого не ощутил под ногой. Правда, могло быть и так, что этот куст был собственностью этой змеи, что она под ним выводила свое потомство и поэтому так яростно его защищала.

Парень мой ужасно побледнел. На лбу у него выступили крупные капли пота, но, возможно, просто от испуга. Совсем не обязательно, что змея была ядовитой. Однако он ощущал невыносимо колющую боль в ноге.

Первым делом я выволок его из кустарника, и, найдя свободное от травы место, опустил на землю. Учтя опыт последних дней, я на сей раз захватил с собой нашу коробочку с противозмеиной сывороткой и шприцем для инъекций. Правда, он был не очень тщательно отмыт от пенициллина, который я незадолго до этого вводил собаке одного знакомого, но это сейчас уже не имело значения. Сыворотка оказалась, к счастью, «поливалентной», местного производства, из Дакара; я купил ее в аптеке, в Абиджане. Она действует против укусов любых ядовитых змей, встречающихся в этих районах. И хотя я из Франкфурта тоже привез два сорта сыворотки, но эта была лучше. Потому что у немецких надо было заранее определить, каким именно видом змей укушен пациент. А это далеко не всегда возможно: вот, например, в нашем случае.

Итак, я, как это рекомендовалось испокон веков, перетянул ногу ремнем, используя палочку в качестве рычага. Нога покраснела, затем даже несколько посинела, а вокруг укуса начала вздуваться зловещая опухоль. Михаэль жаловался на головную боль, речь его стала несколько бессвязной. Я оттянул ему кожу на животе (как же он исхудал, однако, за последнее время!) и вкатил ему в мышцу изрядную порцию этой прозрачной жидкости. После этого я несколько ослабил жгут и через каждые полминуты ослаблял его снова, каждый раз на одно-два сердцебиения, чтобы нога не омертвела.

Потом я кинулся к дому и позвал африканцев. Взявшись за руки, мы устроили нечто вроде носилок и отнесли моего сына домой, где уложили на постель. Он лежал довольно безучастный и давал неясные, спутанные ответы на мои вопросы. Бедняга. На всякий случай я ввел ему еще и сердечное средство.

К счастью, все скоро уладилось. К вечеру мой пациент уже сидел на кровати, на другое утро он ощущал только слабость и головную боль. Кроме того, у него сделалось расстройство желудка, но я не уверен, что это было связано со змеиным укусом.

Вечером следующего дня мы уже снова строили планы новой операции против Тимоко, а еще через день, ночью, вернее в три часа утра, отправились на свой «пост». На сей раз мы предусмотрительно надели не только длинные брюки, но и сапоги, захваченные с собой из Франкфурта. За все это время мы надевали их всего один раз.

И вот в ту ночь наконец-то нам удалось перехитрить Тимоко. Он пришел на плантацию вместе с небольшой компанией слонов; правда, не оттуда, откуда мы его ожидали, а из другой части леса. Слонов было, наверно, шесть-семь… Они не спеша продвигались вперед и паслись: то тут постоят пять минут, то там с четверть часа. Мы слышали, как они двигаются (точно так же, как тогда в лесу), но не могли различить в темноте их силуэтов, хотя нам казалось, что вот-вот они вырастут перед нами во весь рост. Однако мы договорились на сей раз не идти им навстречу со своей аппаратурой, цепляясь за кустарник и производя шум, а дождаться, когда они сами выйдут на нас.

И мы это выдержали! Хотя от нетерпения нас буквально лихорадило. Наконец огромный Тимоко был уже совсем рядом, в каких-нибудь 15 метрах от