Наверное, именно под влиянием его агентов «король Ливонии» Магнус уподобился лягушке, которая хотела раздуться больше быка. Он попытался освободиться от покровительства Московии и заключил тайный союз с Баторием. Но он не рассчитал свои силы и в 1577 году был свергнут Иваном IV. Магнус бежал в Курляндию, где и умер в 1583 году. Его жена Мария Старицкая после его смерти вернулась в Россию[623].

Королю [22 октября 1580 года]

Сир! Я писал Вашему Величеству 2 сентября, описав наступление войск трансильванца против московита и как он взял Велиж и Великие Луки[624]; я сейчас узнал, что он взял Бейкирич[625], который находится всего в шести лье от Ревеля и где он потерял множество своих людей. Говорят, что у московита могучая армия около города Нарвы. Но не знают, будет ли он открыто сражаться против трансильванца, не имея большого преимущества, или попросту заградит ему путь в свою страну.

Сеньор де ла Гарди 17 сентября покинул Або[626], город в Финляндии, губернатором которого он является. Он пишет мне, что его силы составляют семь тысяч пеших и конных солдат и он решил вторгнуться с той стороны в земли московита и воевать с ним в течение всей зимы. Гарнизон шведского короля в городе Ревеле должен присоединиться к армии трансильванца.

Представители королей Дании и Швеции встретились недавно на границе двух королевств, чтобы вести переговоры о своих разногласиях, и уладили их к удовлетворению короля Дании, потому что шведский король, занятый войной с московитом, не хочет с ним ссориться.

Старый герцог Иоганн Гольштейнский, дядя короля Дании, скончался 10 числа сего месяца в городе Хадерслеве. Его брат герцог Адольф сразу же явился туда, и увез с собой всю казну и главную часть движимого имущества покойника, что весьма оскорбило короля Дании. Дело в том, что имущество покойника, как говорят, было велико, поскольку он был очень бережливым хозяином и жил долго. Тем не менее есть надежда, что все будет решено полюбовно. Похороны должны пройти в городе Шлезвиг второго декабря этого года, и на них явится большинство датских дворян.

Император отправил посланника к королю Дании по настоятельной просьбе главных приморских городов, объединённых в Ганзейский союз. Они жалуются на некоторые пошлины, которыми король с недавнего времени обложил товары, проходящие через его королевство и которые, с их точки зрения, наносят им большой ущерб, но вмешательство императора не слишком помогло им.

Королева Англии часто отправляет посланников к королю Дании и старается более чем когда-либо уверить его в своей дружбе.

Отрывок из следующего письма уже приводился на странице 170. Вот письмо целиком.

Королю [8 декабря 1580 года]

Сир! Я несколько дней назад со всей старательностью внушал королю Дании, что торговля с Россией столь необходима и столь важна для Ваших королевств, владений и подданных, что они не могут обойтись без нее, не понеся величайших убытков. Тем не менее, чтобы доставить ему удовольствие, Вы недвусмысленно приказали своим подданным, чтобы в этом году они не вели торговлю с Россией или с Нарвой, и они со всей верностью повиновались Вам. Я просил его не мешать Вашим подданным продолжать свою стародавнюю и привычную торговлю с Нарвой, потому что не следует позволять частным лицам прерывать торговые отношения – подобные люди обычно больше вредят своим друзьям, нежели врагам. Я уверял короля, что французы не повезут в Нарву никаких запрещенных товаров. Он отвечал мне, что нет в Европе государя, который понес бы больше потерь от прекращения этой торговли, чем он, и нет подданных, которые могли бы больше жаловаться на ее прекращение, чем его подданные; но палатин Трансильвании, поляки, король Швеции, герцоги Прусский и Курляндский и многие другие государи и республики, соседствующие с Московией, ему часто рассказывают о жестокости и бесчеловечности московитов по отношению к их подданным и так сердечно просят его еще в течение года помешать этой торговле, что он не может ответить им отрицательно и надеется, что Ваше Величество, будучи христианнейшим королем, примет это объяснение, о котором он Вам еще напишет письмо.

22 октября я написал Вашему Величеству, сир, что 29 сентября представители королей Дании и Швеции собрались на границе двух королевств, и что они дружелюбно уладили все свои разногласия, так что между ними не осталось никаких явных причин для ссоры. Я часто со всей сердечностью жаловался королю Швеции и главным сеньорам его Совета, что шведы в последние десять-одиннадцать лет причиняли множество несправедливых обид французским купцам, и излагал настоятельные просьбы и ходатайства Вашего Величества позволить им вернуть их товары и суда, как того требуют право, разум и справедливость, а также старинная дружба и доброе взаимопонимание двух королевств. Однако вплоть до нынешнего дня я так и не получил твердого ответа и не услышал других причин, кроме крайней нужды, в которой находится король Швеции. Правда, сир, мне дают надежду, что вопрос будет решен, но никакой уверенности в этом нет; я не премину всегда делать все, что должен. Что же до российской торговли, я расскажу Вам, сир, как она проходила прошлым летом. Король Швеции обещал королю Дании помешать этой торговле; тем не менее он за деньги выдавал пропуска от имени королевы Швеции и их сына принца, чтобы купцы плыли в Нарву, при том условии, что на обратном пути они явятся в Стокгольм, где вернут свои пропуска и, заплатив пошлину, получат сертификат или свидетельство, что купили свой товар в Швеции. С другой стороны, корабли датского короля плавают по морю, останавливают все проходящие торговые суда, и если обнаруживают на борту лен, пеньку, воск, сало и кожи – обычные нарвские товары – они их захватывают и конфискуют. Вот, сир, как обижают бедных купцов, лишая их имущества.

Мне сообщили из Данцига и Эльбинга[627], что трансильванец, взяв город и крепость Великие Луки, решил вернуться в Литву и разместить свою армию в городах, что московит узнал об этом отступлении, и поскольку армия должна была пересечь глубокую реку, через которую было мало мостов, когда часть армии пересекла реку, московит с огромными силами ударил по той части, что осталась, убив, как говорят, пятнадцать-шестнадцать тысяч человек и взяв в плен пять тысяч. Но трансильванец немедленно повернул свою армию и вновь пересек реку, чтобы помочь тем, кто подвергся нападению, и так удачно это сделал, что победа осталась за ним, и убил двадцать пять – тридцать тысяч московитов, подвергаясь сам огромной опасности. Мне также сообщают, что палатин Подольский[628], генерал польской армии, был взят в плен, а полковник Эрнст Вейер и многие другие командиры погибли. Я еще не знаю достоверно все подробности; но две армии, безусловно, сражались и обе понесли огромные потери. И я не сомневаюсь, что Вашему Величеству об этом уже сообщили[629].