— Ты улыбаешься, — прошептала Александра.

— Улыбаюсь? — переспросил её, поймав себя на том, что действительно откликается на её улыбку своей.

— Да, — кивнула она. — И, это самое прекрасное, что я видела.

— Ты просто не видела себя, — коснулся ладонью её лица, осторожно убирая со лба мокрую прядь волос.

Девушка слегка закусила распухшую от поцелуев губу, думая над чем-то. Ваал осторожно вышел из её тела, переворачиваясь на спину. Впервые ему не хотелось как можно скорее смыть с себя чужой пот и запах. Он растворялся в этой девушке, и ему это нравилось. Александра сплела их пальцы, поворачиваясь к нему лицом.

— Это было похоже на любовь, — чуть слышно проговорила она.

Ваал замер, устремив взгляд в потолок. Тысяча мыслей вновь зароилось в его голове. И одна кричала громче других: «Этого больше не повторится». Ρеальность ледяным доҗдем обрушилась не него. Предназначение девчонки, судьба вселенной и его чувства — все смешалось в тошнотворную картину. Он знал, что должно случиться, и не собирался отступать.

— Тебе нужно спать, — тихо проговорил он, позволяя ей положить голову ему на грудь.

Дождавшись, когда дыхание девчонки выровняется, Князь аккуратно положил её на постель. У него не оставалось другого выбора. Впрочем, никогда и не было. Все давно решено за них. Оставалось лишь быстро обрубить эту губительную связь, что образовалось между ним и его рабыней. Даже если бы он сделал выбор растягивать время до неизбежного, то не смог. Отправившись в купальню, где его по обычаю дожидались рабыни, он вызвал тех, кто заберет девчонку с его глаз и подготовит к исполнению пророчества. Час настал.

Счастье для каждого человека имеет свой оттенок, запах и место. Для одних оно окрашено в зеленый и похоже на воспоминания о бабушкином доме с горячей выпечкой и лужайкой во дворе, для других оно розовое, как улыбка любимого человека или как мечта, а для кого-то — желто-красное, горячее и яркое, словно солнце. Для меня всėгда оно представлялось чем-то опасным, обжигающим и недостижимым. Сколько помнила себя, преследовало чувство, будто достаточно лишь прикоснуться к нему, и оно опалит тебя раз и навсегда. А все россказни о вечном счастье воспринимались не более чем сказка для детей. Ведь будь иначе, то тускнели бы в памяти воспоминания обо всем хорошем, теряя детали и четкость? А все худшие события в нашей жизни проживались тысячи раз благодаря памяти, запечатлевшей каждый момент. Неужели изначально вселенная устроена так, чтобы плохое брало верх над хорошим? Или все же это оберегает от глупостей, способных вызвать страдание, и побуждает идти навстречу всему доброму и прекрасному, дабы поддерживать призрачную видимость счастья?

За всю свою взрослую смертную жизнь я не помнила подобного чувства. В определенные минуты я чувствовала радость, задор, мне было хорошо, но все казалось каким-то бесцветным и пресным. Я гналась за разными удовольствиями, стараясь поймать птицу счастья за хвост, но эта тварь поскупилась для меня, не оставляя ни единого шанса на счастливую жизнь.

И слыша бесконечную болтовню от восторженных, рафинированных и пустых девиц об этом самом счастье, уяснила раз и навсегда, что оно просто не для меня.

Могла ли я задуматься о счастье в этом жутком загробном мире? Я бы не стала удивляться, если бы забыла подобное слово. Рассматривала ли я вероятность, что мой худший кошмар, самый жестокий садист, мой мучитель и палач подарит то, что не мог дать никто с более завидной характеристикой? Такой вариант ужаснул бы меня даже в контексте шутки. Но, как я и говорила, птица счастья — та ещё сучка. Вот она, я перед вами, влюбленная до безумия, счастливая дура.

Стоит ли описывать, каким облегчением стало оказаться вновь в Инфериатосе после моего бездумного побега. Мне даже было плевать на то, что Дор погрузил меня в забытье. Я до сих пор не понимаю, как это ему удается, ведь он не настолько силен, как его Хозяин. Самым страшным стало пробуждение после всего сотворенного и осознание, где я. Почувствовав Хозяина, мое сердце зашлось в диком восторге. В тот момент казалось важным лишь очутиться рядом с ним, невзирая на все последствия. Я ожидала самого жуткого наказания, которое с радостью бы приняла от его руки. Более того, желание быть наказанной за собственную глупость, из-за которой пострадала моя мама, затмевало чувство самосохранения. Здравый смысл твердил о том, что мне не перенести гнева Верховного Князя, но и жить спокойно дальше, с подобным грузом вины, я бы не смогла.

Стоило встретиться с ним взором, как меня покинули все остальные мысли, оставив радость. Обҗигающе-холодный взгляд не вызывал ужаса или ненависти как раньше. Он казался сбывшейся мечтой. Находясь в плену у Кронида, я не надеялась больше увидеть его кристально-синие глаза, не рассчитывала почувствовать мурашек, бегущих по спине, спровоцированных этой синевой. Все это вызывало во мне ураган эмоций, похожий на эйфорию. От его порабощающей энергии воздух вокруг искрился, напоминая о предстоящей расплате. Я с готовностью отдалась его воле, ожидая решения. Но молчание и бездействие Князя всегда сказывались на мне особенно сильно. Увидев перед собой носки его начищенных до блеска сапог, которые я готова целовать и делать все, о чем он попросит, не сдержалась, обняв его ноги и моля о прощении. Возможно, это мой последний шанс прикоснуться к нему хотя бы так и рассказать о том, насколько сожалею о содеянном. Мне невыносима сама мысль, что Ваал считал меня предательницей. Дальше все развивалось как во сне, где страх и отчаяние сменились надеждой.

Ρавнодушие Ваала убивало меня словно взрыв бомбы. Я знала, что это лишь прелюдия перед тем, как он разорвет меня на части, смешав с мусором у своих ног. Слишком хорошо успела познакомиться с его гневом, чтобы позволить себе расслабиться и просто выполнять приказы. Он явно вынашивал в голове какой-то план, как иначе можно объяснить его бездействие? Я понимала безнадежность своей ситуации, и, воспользовавшись промедлением в наказании, вывалила на него всё то, что терзало мою душу. Мои эмоции к нему стали необъятными, и удерживать их внутри, заставляя замолчать себя навеки, казалось просто невозможным. Даже если этот раз, когда я вижу Князя, последний, и тем более, когда у меня появляется случай заговорить с ним, я ни за что не могла упустить эту возможность.

Реакция Хозяина на мое признание застала меня врасплох. Я ждала чего угодно, кроме случившегося. Его нежные прикосновения вперемешку с проблесками животной страсти, поцелуи, ласки — все это происходило словно в прекрасном сне, от которого не хотелось просыпаться. Он вознес меня на небеса, позволив почувствовать взаимность. В тот момент это выглядело именно взаимностью. Ваал впервые не пытался подчинить меня себе, поработить, заставить почувствовать себя никчемным насекомым. Он относился ко мне как к женщине, которую любят. Возможно, я все выдумала или вообразила от недостатка опыта, но он действительно любил меня в каждом прикосновении, жесте, и даже взгляде. Произошло то, что я не могла себе вообразить, узнав его как своего Хозяина. Мир перевернулся с ног на голову, поменяв небо с адом. Объяснить иначе ночи в объятиях Князя, мягкость его слов и отклик на мои чувства я не в состоянии. А он действительно откликнулся.