— Скажи прямо, что ты имеешь в виду…

— Ты и я отлично знаем, что у тебя на уме. Совесть — злой враг. Она будет преследовать тебя повсюду, пока ты жив.

Повисла тишина. Глаза Иктоми загорелись от ярости. Брэд и Винона попытались разрядить накалившуюся обстановку.

— Можете пройти и закрыть дверь, — сказал Брэд спутникам Иктоми, все еще стоявшим у входа.

— Я пришел, чтобы забрать сестру и сообщить тебе, что мы намерены задержаться здесь на какое-то время.

— Почему? — спросил Джозеф, не упуская из виду Брэда, предложившего гостям пройти в типи.

Едва они вошли, принадлежавшие Кендалю волосы и кожа буйвола, которые были подвешены на столбе, упали. Джозеф бережно поднял эти вещи и передал Виноне, чтобы она вынесла их наружу. Иктоми ответил:

— У меня еще есть здесь дела. — Ничего больше он объяснять не стал. — Кроме того, нет никакой необходимости спешить с возвращением.

Джозеф вспомнил о том, что произошло между Иктоми и Лукасом на корабле, и сурово произнес:

— Мы возвращаемся в пятницу. Власти сообщили мне, что мы можем вернуть тело Кендаля на землю, на которой он родился. Нам больше нечего здесь делать. Расследование тоже закончилось.

— К каким выводам они пришли?

Джозеф не ответил. Вместо него это сделал Брэд.

— Дело сдано в архив из-за отсутствия улик, — сказал журналист. — Водитель, совершивший наезд, в результате которого наступила гибель потерпевшего, скрылся с места преступления, и обнаружить его не удалось, — продолжил он с полуулыбкой.

Друзья Иктоми переглянулись. Иктоми, заметно расслабившись, сел на пол. Остальные гости последовали его примеру.

Джозеф остался стоять. Не села и Винона. Брэд встал на колени и сел на пятки.

— Зачем так спешить? Кендаль столько ждал, что из-за нескольких дней… — сказал Иктоми.

— Нет. Винона и мы отпраздновали освобождение его души. Нам остается только вернуться. Не мог бы ты объяснить мне, какой у тебя интерес в том, чтобы задержаться в Городе Солнца?

— Не знаю. Я познакомился с одной девушкой и принимаю участие в раскопках поселения, погребенного историей.

Джозеф отлично понял его намерения. Им следовало уехать как можно раньше.

— Оставаться здесь — абсурд. Наша община платит за это огромные деньги. Мы не имеем права так поступить. Я уже принял решение, и оно неизменно. Твоя сестра, хранительница души, согласна со мной.

— Так когда, ты говоришь, это будет?

— Мы отправляемся в пятницу ночью.

— А бумаги для перевозки тела Кендаля готовы?

— Да, — уверенно ответил Брэд.

— Может, мы все-таки останемся, а вы с Виноной уедете? — настаивал Иктоми.

— Этого никто не поймет. Он умер, и ты остаешься избранным. Тебе открыт путь для того, чтобы стать наследником великого вождя. Ты же знаешь… Как ты можешь не вернуться с телом твоего мертвого брата, если приехал за ним? Я просто не понимаю твоих сомнений.

— Хорошо. Не будем больше об этом. Но я еще вернусь в Город Солнца. У меня остаются здесь проблемы, которые надо решить…

Великий Джозеф знал, что Иктоми думал о Лукасе, юноше, мысли о котором постоянно вертелись в голове молодого индейца, не давая ему покоя…

Пятеро друзей вышли из дома Джозефа через чердак. Чтобы спуститься, они снова воспользовались водосточной трубой. Ребята покидали квартиру Джозефа таким способом уже во второй раз, причем опять для того, чтобы убежать от Иктоми. Оказавшись внизу, они помчались к дому Лукаса и только там остановились, чтобы перевести дыхание. Проходившие мимо люди смотрели на них с любопытством. Друзья не понимали, чем было вызвано такое внимание, пока Сильвия не догадалась.

— Лукас, на тебе черная лента и перо орла!

Никто из них раньше не подумал об этом. Лукас все больше привыкал к индейским символам. Луис, который всегда высовывался в окно, увидел его.

— Эй, Лукас! — позвал он брата. Мальчуган не переставал кричать, пока Лукас не ответил ему. Потом Луис обратился к родителям, взахлеб описывая появление брата: — Лукас уже здесь! Он совсем как индеец! Мама! Папа! Смотрите, совсем как индеец! — К тому времени как родители тоже выглянули из окна, юноша успел спрятать перо орла в карман.

— Болтун! — было единственное, что он сказал снизу, прежде чем проститься со своими друзьями. — Пока, увидимся завтра! Встретимся, как и сегодня, у дверей?

Все согласились, и каждый направился к себе домой. Лукас так похудел во время испытания на горе, что никак не мог набрать необходимые ему килограммы. Перед сном мать заставила его поужинать. Юноша настолько устал, что предпочел съесть все, что было на тарелке, лишь бы не начинать спор, в котором, как это было известно заранее, не одержал бы победы. Ему был необходим сон. Требовалось восстановить силы.

Этой ночью Лукасу снилась Ориана. Он видел, как она входит в море и играет с волнами. Похожая на сирену, девушка погружалась в воду, чтобы затем с силой вынырнуть на поверхность. Эта картина повторялась, пока глаза Лукаса окончательно не закрылись и сон не одолел его. Последние мысли юноши были об Ориане. С ними же он проснулся на следующий день. Когда Лукас снова открыл глаза, ему показалось, что пролетели считаные минуты, но на самом деле прошло восемь часов.

В последнее время жизнь юноши летела с немыслимой скоростью, намного быстрее, чем это было раньше. К тому же он задал себе другой ритм жизни после операции по пересадке сердца. Лукаса постоянно преследовала мысль о том, что любой день может оказаться последним в его жизни. «Никогда не знаешь, наступит ли завтра. Поэтому используй сегодня для того, чтобы сделать все, что хочешь и можешь» — в этой фразе была заключена вся философия жизни. Живи и действуй!

Они вошли в институт все вместе. Теперь друзья всегда так ходили. Лукас повязал черную ленту на голову. Он не захотел прикреплять к ней перо орла, которое было в кармане джинсов. Друзья Лукаса тоже вытащили шнурки из своих спортивных туфель и последовали его примеру. Не было ничего странного в том, что их повсюду сопровождали слова: «Вон идут индейцы!» Некоторые младшие учащиеся тоже вытащили шнурки из своих спортивных туфель и повязали их на головы. Лукас приобрел большую популярность в институте не только потому, что ему пересадили сердце, но и из-за того, что он всегда с достоинством отстаивал справедливость. Они вошли в аудиторию, в которой уже были директор и преподаватель, ответственный за группу.

— Что на этот раз? — спрашивали ребята друг друга, занимая свои места.

— Пожалуйста, закройте дверь! — попросил дон Бартоломе-де-лас-Куэвас. Преподаватель молчал. — Мы с доном Густаво находимся здесь для того, чтобы сообщить вам результаты экзамена по математике. Я принял решение о том, что лучший из учащихся получит необычную премию на последнем курсе и стипендию для обучения в университете. Если бы не зачеркивание, у нас был бы победитель. Но я предупредил вас, что в этой работе запрещено было что-либо зачеркивать.