Поохотившись в окрестностях, я пришел к нему ночевать. Мы разговорились. Оказалось, что в краю он живет шестьдесят два года и что здесь в этой землянке совершенно одиноким он прожил подряд около двадцати двух лет. За все это время он знал только двух китайцев. Других людей он не видал. Одни и те же, они один раз в году приходили к нему с вьючными конями, привозили буду, соль и кое-что из одежды, а взамен этого забирали у него ту пушнину (хорьков, белок и случайного соболя), которых он мог поймать на своих 50 ловушках. Питался этот старик только горстью чумизы и тою живностью, которую он добывал своим звероловством.

Вечером старик заболел; он стонал и жаловался на грудь. Ночью два раза я затапливал печь. К утру он немного успокоился и уснул. Когда совсем рассвело, я не стал его будить, тихонько вышел и через полчаса присоединился к своему отряду.

Через тридцать восемь дней случилось мне возвращаться опять тою же дорогою. Я предложил своим спутникам навестить моего нового знакомого. Когда мы вошли в фанзу, то увидели, что старик лежал на нарах мертвым, в том положении, как я оставил его при уходе.

Мы завалили землянку камнями и буреломом. Без малого только через полгода, быть может, к нему пришли опять те же два китайца и тогда похоронили его по своему обряду.

Как только подуют сухие северо-западные ветры и деревья под влиянием утренних заморозков разукрасятся всеми цветами радуги, кончается женьшеневый промысел.

В это время в тайге разыгрываются кровавые драмы.

Осенью, с наступлением холодов, измученные и изнуренные долгим скитанием по лесу, с драгоценной ношей в руках, искатели стремятся к земледельческим фанзам в надежде снискать там себе покой и пропитание.

Ужасные голодовки, кровожадные звери и нечеловеческие лишения, которым неизбежно подвергается всякий женьшенщик за попытку бороться с природой там, где она наложила свое вето[43], – все это как будто осталось позади. Но еще большая опасность ожидает его впереди.

Там, где долина суживается, чтобы только оставить проход горной речке, где-нибудь за камнями с винтовкой в руках караулит грабитель.

Искатель женьшеня знает это и торопится скорее пройти опасное место. Вот он почти прошел его, и вдруг небольшая струйка дыма мелькнула в кустах. Звук выстрела подхватило гулкое эхо. Китаец как-то странно рванулся вперед, ноги его подкосились. Он взмахнул руками и грузно повалился на землю.

Тотчас из кустов вышел грабитель-промышленник и торопливым шагом подошел к убитому. Привычной рукой он обшарил его, достал берестяную коробочку с драгоценным корнем и сунул ее себе за пазуху. Затем он поднял свое ружье и, не оглядываясь, быстро направился в горы.

Скоро ночная мгла, словно траурная вуаль, стала спускаться на землю.

Так иногда погибает искатель женьшеня за то растение, которое он считает источником жизни…