Теперь обратимся к документам 23-й армии и 10-го МК. Боевой приказ № 01 (16.30 23 июня) штаба 23-й армии определяет численность противника следующим образом: «Противник (финская и германская армии) группируется на территории Финляндии, до 1 пд на Петрозаводском (т.е. в полосе соседней, 7-й армии. — М.С) и до 7 пд на Выборгском направлении» [306]. Численность противника, как видим, установлена совершенно точно, ошибка допущена только в предположении о наличии на данном направлении немецких войск. К концу июня (т.е. уже после появления директивы Ставки ГК от 24 июня) ошибочных разведывательных данных становится заметно больше:

- Разведсводка № 9 штаба 23-й армии (5.00 27 июня), отмечено появление несуществующего в реальности «танкового полка в районе Иматра–Якола» [307].

- Итоговая разведсводка штаба 10-го МК за 22–29 июня: «К 28.6. сосредоточение финских войск на наших границах в основном было закончено. Всеми видами разведки установлено, что перед фронтом 23-й армии сосредоточено не менее девяти пехотных дивизий с танками, мотопехотой и мотоциклетными частями. Установлено наличие немецких легких и средних танков. Предполагается наличие и тяжелых танков…» [308].

Итак, слухи о наличии немецких танков усиливаются, численность пехотных дивизий финской армии завышена на 29% от реальности (9 вместо 7). Как видим, ошибки в работе разведки есть, но на проценты, а вовсе не в разы.

И уж в любом случае нет никаких оснований для предположений о том, что войсковая разведка Северного фронта вообще не представляла себе ситуацию за линией границы.

По поводу численности и дислокации немецкой авиации в Финляндии в злополучной директиве Ставки ГК не сказано вообще ничего конкретного («немецкая авиация также систематически прибывает на территорию Финляндии»). Куда? Сколько? О том, почему это невнятное «прибывание» приобрело вдруг «решающее значение», остается только догадываться. Единственные конкретные (но при этом совершенно фантастические) цифры обнаруживаются лишь в одной из записей «Хроники войны на Северном театре» (составленной в 44–45 гг. на основе журнала боевых действий и других документов штаба Северного флота). В записи от 27 июня (т.е. после получения директивы Ставки ГК) появляется такая информация: «По данным войсковой разведки Северо-Западного фронта (так в тексте. — М.С.), общая численность германской авиации в северной части Норвегии достигала 400 самолетов, в Финляндии — 600 самолетов» [224].

Северо-Западный фронт (т.е. бывший Прибалтийский военный округ) никакого отношения к северной Норвегии не имел. Скорее всего, составители документа ошиблись, и имелся в виду Северный фронт (т.е. бывший Ленинградский военный округ). Однако в документах штаба Северного фронта «600 немецких самолетов в Финляндии» отнюдь не обнаруживаются. Количество немецких самолетов непрерывно отслеживается лишь в разведсводках штаба 1-й САД (г. Мурманск). Самолеты, судя по этим сводкам, находятся именно там. где они и были в реальности, т.е. в Норвегии. Их численность установлена весьма близко к реальности:

- Разведсводка № 4 (19.00 23 июня) «п. 2 Установлено базирование авиации противника на аэродромах: Хебуктен — до 50 самолетов, Банак — до 32, Тромсё — до 30, Нарвик — до 20, Боде (Буле) — до 11, Тронхейм — до 45» [309].

- Разведсводка № 10 (23.00 26 июня) «в 18.10 на аэродроме Луостари замаскировано 8–10 бомбардировщиков и 6–8 истребителей, на аэродроме Рованиеми стояло до 12 самолетов» [310].

Сравнивая эти сводки с известным сегодня реальным положением дел, мы видим, что общее число самолетов 5-го Воздушного флота люфтваффе в Норвегии значительно занижено (188 вместо примерно 280), зато количество самолетов «соединения Киркенес» (на аэродромах Хебуктен и Банак) указано практически точно. Другими словами, разведка 1-й САД имела весьма смутные представления о численности немецкой авиации на далеком от нее юге Норвегии (т.е. за тысячи километров от Мурманска), но своего непосредственного противника выявила достаточно точно. Сводка от 26 июня значительно завысила число самолетов на финском аэродроме Луостари, но в целом разведывательная информация имеет большое сходство с реальностью.

Такая же примерно картина вырисовывается и из документов штаба Северного флота (цитируется по «Хронике», аэродром г. Киркенес для единообразия всего текста будет именоваться как Хебуктен, аэродром г. Лаксельвен — как Банак).

- Запись от 24 июня: «По данным радиоразведки СФ в Хебуктен находились 62 самолета, из них 11 „Ю-87“, 7 „Хш-126“, 11 „Ме-110“ и „Me-109“, 3 „Курьер“, 6 „Шторх“, 4 „Ю-52“ (всего 42, остальные, вероятно, были определены как гражданские. — М.С.), на аэродроме Банак — 30 самолетов, в том числе неустановленное количество „Хе-111“, в Тромсё — до 20 самолетов»

- Запись от 26 июня: «По данным радиоразведки СФ, авиация противника дислоцировалась: в Хебуктен — 23 бомбардировщика, 12 разведчиков, 6 истребителей и 6 транспортных; в Банаке — 7 бомбардировщиков, 2 истребителя и 7 транспортных; в Тромсё— 17 самолетов, в Будё — 12 самолетов, в Нарвике — 18 самолётов и в Тронхейме — 34 самолета „Ю-87“» [224].

Количество и типы боевых самолетов люфтваффе на аэродромах Хебуктен и Банак установлены с достаточной степенью достоверности (фактически там было 54 бомбардировщика и дальнего разведчика, 26 истребителей Bf-109 и Ме-110). В любом случае, никаких «400 самолетов в северной части Норвегии» и уж тем более — «600 самолетов в Финляндии» в разведсводках из Мурманска не наблюдается.

Вывод, который можно сделать на основании всех этих документов, заключается в том, что «достоверные источники», на основании сообщений которых была принята загадочная директива Ставки ГК от 24 июня, находились где-то очень далеко от Ленинграда и Мурманска, от штабов Северного фронта и Северного флота. Проще и короче говоря, «достоверные источники» находились в Москве. Ни командование Северного фронта, ни командование Северного флота сосредоточение не существующих в действительности наземных и авиационных частей противника не фиксирует, к отражению мифических ударов само, без указания из Москвы, не готовится. Высшее же командование демонстрирует явную профнепригодность. Важнейшее решение принимается наспех, возможные политические последствия не просчитываются даже «на один ход вперед», разведка подменяется сбором вздорных слухов, операция готовится и проводится в расчете на слепое везение и заканчивается в результате дорогостоящим провалом.

На этом обсуждение причин, побудивших Ставку Главнокомандования (т.е. товарища Сталина и его особо доверенных советников) принять 24 июня 1941 г. решение о нанесении авиационного удара по Финляндии, можно было бы завершить. Если бы в те же самые дни в Москве не был арестован и немедленно свергнут в пыточные подвалы заместитель наркома обороны СССР, полномочный представитель Ставки на Северном фронте, бывший начальник Генштаба РККА, генерал армии К.А. Мерецков. Это странное совпадение позволяет сформулировать еще одну, крайне зыбкую и практически недоказуемую гипотезу. Желающие могут ознакомиться с ней в следующей главе