и в положительном, и в отрицательном смысле.

(Начало контрреволюции А. А. Зиновьев ведет с момента прихода к власти Горбачева, т. е. с 1985 года, а ее завершение связывает с расстрелом Верховного Совета Российской Федерации 4 октября 1993 года (см.: Зиновьев А. Советская контрреволюция//Советская Россия, 1988, 19 сентября).)

Горбачев шел к ней целенаправленно. Приступая к «перестройке», он в том или ином варианте, надо полагать, предвидел её. Однако, провоцируя события 19―21 августа, он едва ли догадывался, что за это придется поплатиться личной властью.

27 августа Ю. М. Лужков встречался с М. С. Горбачевым.

― рассказывает он,―

Власть, действительно, перешла из рук Горбачева к Ельцину (Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки. С. 109), а вместе с ней и инициатива, и лидерство по части государственного и общественного «реформирования». Смену караула в коридорах власти символизировали переезд Ельцина из Белого дома в Кремль (Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 115) и поднятие над Кремлем Российского флага (Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 64). Звезда Горбачева — правителя закатилась.

Однако осторожные американцы на всякий случай позволили ему еще немного «побарахтаться» во власти, чтобы посмотреть, как поведет себя Ельцин ― человек, зависимый от Бахуса, и потому в политике импульсивный и порой непредсказуемый.

― сообщает Л. В. Шебаршин,―

Под «великодержавными притязаниями» Ельцина следует, вероятно, понимать возможные притязания Москвы на исконно русские территории, которые по сумасбродной причуде советских правителей оказались в составе других республик и на которые Россия, по разумению американцев, не должна претендовать при распаде СССР и его территориальном разделе.

Вряд ли по — другому можно истолковать «великодержавные притязания Ельцина», вызывающие беспокойство у американской стороны. Российский президент не являлся даже государственником, а тем более ― великодержавником. Он развалил не только Советский Союз, но и привел в «студенистое» состояние российскую государственность, предлагая субъектам РФ брать столько суверенитета, сколько они способны проглотить.

Эта политика суверенизации субъектов Российской Федерации, чрезвычайно опасная с точки зрения целостности России, соответствовала видам американцев. Л. В. Шебаршин, опираясь на оперативные данные осени 1991 года, пишет:

(Вероятно, со временем станет ясно, случайно или нет Ельцин призывал субъекты Федерации брать у федерального Центра суверенные права, сколько на то хватит сил, именно в Татарии)

Надежды на «дробление России» могли вынашиваться в ЦРУ только при уверенности в скором развале СССР. И такая уверенность, как мы видим, существовала у американцев еще осенью 1991 года. Отсюда следует, что беловежский сговор не являлся для них какой — то неожиданностью. Нечто подобное, по всему вероятию, ими планировалось. Значит, американцы опасались не «великодержавных притязаний Ельцина». Они, судя по всему, хотели проверить, насколько управляемым послушным будет российский президент, взяв власть у Горбачева. И, чтобы у Ельцина не возникло никаких иллюзий насчет того, кто «правит бал», был на некоторое время сохранен Горбачев, дабы российский президент своим затылком ощущал дыхание соперника. И все же по большому счету американцы сдали Горбачева, но, конечно, не столько из подлости и коварства, а сколько прежде всего ― из трезвого расчета. Разумеется, об их конкретных мотивах можно лишь догадываться. Каковы возможные здесь варианты?

М. С. Горбачев исчерпал к себе доверие народа, вызвав всеобщее негодование и даже ненависть. По верному наблюдению А. А. Зиновьева,

Это ощущали даже те, кто окружал Горбачева. К примеру, ближайший его помощник А. С. Черняев в дневниковой записи от 26 августа 1990 года констатирует:

Ненависть и раздражение людей по отношению к «прорабу перестройки» понять несложно. Горбачев начал такое дело, которое неизбежно должно было на определенном этапе его осуществления породить подобные настроения и чувства в обществе. Это можно было заранее прогнозировать. Следовательно, все развивалось таким образом, что в какой — то момент вера в Горбачева иссякла, надежды, возлагаемые на него, развеялись. И он превратился в правителя, ненавистного народу. Двигать дальше «перестройку» ему уже было нельзя. Понадобился другой лидер, внушающий массам доверие. Американцы понимали это и потому сделали ставку на Ельцина, всплывшего на волне демагогии, популизма и обмана. Однако смена лидеров не означала смену «курса реформ». Б. Н. Ельцин продолжил политику «перестройки», но в новых политических условиях. Такова, на наш взгляд, главная причина переориентации американцев с Горбачева на Ельцина. Имели место и дополнительные причины.

Взявшись за проведение «перестройки», Горбачев нередко демонстрировал нерешительность и непоследовательность. Его политика являлась политикой