ОНА. Да, тяжелое письмо. Как она рискнула послать такое?

ОН. Право, не знаю. Но уж если она пошла на подобный риск, положение отчаянное, правда?

ОНА. Мне очень жаль Эрику!

ОН. Еще бы! Ведь вы были как сестры… Ну вот что, давайте прервем нашу беседу. Сейчас вы вернетесь в тюрьму, получите все отобранное при аресте, переоденетесь, и мы с вами уедем.

ОНА. Куда?

ОН. Вы все узнаете.

ОНА. Но мой муж?

ОН. Не беспокойтесь. Мы и его вызволим из тюрьмы.

ОНА. Я так подавлена письмом Эрики!..

ОН. Идите, не теряйте времени. Я уже вызвал конвоира — он ждет за дверью.

2

Черный «мерседес» с откинутым брезентовым верхом медленно двигался к центру Берлина. Медленно — потому что магистрали пикетировались сильными нарядами полиции и войск особого назначения. Патрули бесцеремонно останавливали появлявшиеся автомобили и загоняли их в боковые улицы. Но «мерседесу» дорога была открыта — на его ветровом стекле был наклеен специальный пропуск, а один из пассажиров принадлежал к нацистской элите.

Машина проследовала по Шарлоттенбургершоссе, миновала Бранденбургские ворота и оказалась на Унтер ден Линден.

— Стоп! — приказал Тилле шоферу. И обернулся к Саше: — Отсюда все будет хорошо видно.

Водитель притер машину к кромке тротуара.

Неподалеку выстроился отряд гитлерюгенд. Юноша, стоявший впереди, перехватил взгляд штандартенфюрера, подал команду. Отряд принял положение «смирно» и прокричал приветствие. Тилле улыбнулся, поманил пальцем юношу. Тот подошел.

— Ты доволен, что живешь в эпоху, когда Германией правит Адольф Гитлер? — спросил Тилле.

— Так точно, штандартенфюрер!

— Обнажи оружие!

Юнец выхватил из ножен широкий кинжал.

— Что написано на клинке?

— «Кровь и честь», штандартенфюрер!

— Очень хорошо.

Юноша погладил пальцем лезвие, на котором матово темнела надпись, сунул кинжал в ножны.

— А какой лозунг ты исповедуешь?

— Победа! — прокричал парень. — Вождь, приказывай! Мы следуем!

Он отсалютовал «приветствием Гитлера» и вернулся на место.

— Вам понравилось? — спросил Тилле, посмотрев на Сашу.

— Он хорошо вышколен.

Где-то вдали послышались звуки музыки. Сперва это были гулкие удары в барабан и басовые вздохи труб. По мере того как оркестр приближался, стали слышны и другие инструменты. И вот уже все вокруг утонуло в громовом марше.

Из арки Бранденбургских ворот появился всадник. Это был генерал в полной походной форме, с рогатым шлемом на голове. За ним ехали адъютанты, знаменщики с ассистентами, далее оркестр.

Ожили репродукторы на столбах. Заглушая топот сотен коней, оркестровые барабаны и трубы, гул грузовых автомобилей с пушками на прицепе, над центром Берлина загремел голос.

Тилле наклонился к Саше и прокричал:

— Доктор Йозеф Геббельс! Имперский министр пропаганды и гауляйтор столицы приветствует боевую дивизию, одну из тех, что огнем и мечом прошли Бельгию и Голландию, ворвались во Францию и покорили Париж!

Саша оглянулась, пытаясь определить место, откуда держал речь Геббельс.

— Смотрите! — Тилле, едва превозмогая смех, показал в сторону от Бранденбургских ворот. — Трибуны установлены на Паризерплац. Представляете: мы соорудили их прямо под окнами посольств французов и американцев. Ну и умора! Нет, что ни говори, а доктор Геббельс большой шутник…

Войска все шли. Каре пехотинцев чередовались с колоннами автомобилей и танков. Громыхали тракторы, буксирующие пушки крупных калибров. Проезжали походные кухни — из труб валил дым, повара в белых фартуках и колпаках хлопотали у раскрытых котлов, длинными черпаками помешивая варево.

Описанный полупарад-полубалаган продолжался около часа. И все это время толпы зевак на тротуарах неистовствовали от восторга.

Еще через час Теодор Тилле привез Сашу в замок Вальдхоф.

Они проследовали через несколько богато убранных комнат. Впереди двигался управитель и распахивал двери. Вот он остановился перед очередной дверью, вопросительно взглянул на хозяина. Тот чуть заметно кивнул. Тогда Дробиш постучал в дверь, затем отворил обе ее створки.

Саша увидела Энрико.

Сейчас ей полагалось вскрикнуть, броситься к мужу. Может быть, даже заплакать от волнения и счастья.

Она так и поступила.

Тилле стоял на прежнем месте и наблюдал. Встретив исполненный признательности взгляд женщины, ласково кивнул ей и провел пальцем у себя под глазом, будто снимал слезу.

Потом он повернулся, прошел к себе в кабинет и достал дневник. Не терпелось запечатлеть на бумаге события сегодняшнего дня.

1

На исходе второй недели марта 1941 года Тилле привез Сашу Сизову и Энрико в Иран. Осталась позади более чем полугодовая подготовка нового «агента» СД. Сперва она проводилась в особом подразделении службы безопасности, близ Бреслау, и включала радиотехнику, взрывные устройства, прыжки с парашютом, плавание, а также совершенствование в языке, изучение условий жизни в СССР, советской прессы и литературы. Затем Сизова работала в центре румынской нефтяной промышленности — Плоешти, где знакомилась с главными месторождениями горючего и нефтеочистительными заводами. СД хорошо использовала свои возможности в этой стране, и Саша получила обширные навыки по организации диверсий в нефтяной промышленности.

Все это время с ней находились Энрико и помощник Тилле — гауптштурмфюрер Макс Бергер, отвечавший за подготовку разведчицы. Сам Теодор Тилле появился в Румынии в первых числах марта и тотчас увез свою маленькую группу в Бухарест. Несколько дней ушло на изучение подготовленных для Саши документов, проверку ее экипировки и снаряжения. Затем группа вылетела в Иран. Транспортный «фокке-вульф» пересек с запада на восток Черное море, где-то в районе Трабзона взял к югу и, следуя вдоль турецко-советской границы, вскоре оказался над Ираном. Здесь он обошел города Тебриз и Ардабиль и совершил посадку на ровном, как столовая доска, такыре — высохшем соляном озере.

Путешествие прошло без приключений. Никто не препятствовал пролету машины со знаками «люфтганзы» над территорией двух государств. Более того, на месте приземления путников ждал легковой автомобиль. Несколько часов езды — и группа была доставлена в расположенную на взморье уединенную виллу.

Словом, СД и здесь оказалась на высоте.

Саша проснулась на рассвете, вышла в сад. Территория виллы была ограждена высокой стеной из ракушечника в форме подковы. Концы стены упирались в гряды скал, которые пересекали песчаный пляж и двумя мысами вдавались далеко в море. Пространство между скальными грядами представляло уютную бухточку, наглухо отгороженную от внешнего мира.