– Видишь линию «Ворпальского клинка»? – Он всегда был романтиком, правда, и я… – Знаешь тот фокус в сгущении под кольцом – если дана альфа, существует решение класса… – Один кантор сказал мне, что Соли убьет тебя, потому что… – Следовательно, универсальный класс, как и всякий другой, является подклассом… – Я, конечно, готова дать определение, но не могу не думать о Соли и канторе. Жюстина, сказал он, твой муж в душе тихнет и пойдет на что угодно, чтобы доказать свою теорему, а между любовью и ненавистью, сказал он, нет ничего и…

И они исчезли. Окно в мультиплекс открылось, и они исчезли.

Я вспомнил, что уже видел это – когда скраировал у себя в камере. Я видел много будущих. В одном из них Жюстина и Бардо перед тем, как Соли убил их, сами открыли окно и ушли из боя. В другом Бардо с Жюстиной крепко обнялись и соединили свои мысли, когда Соли открыл свое окно и стал убийцей. Которое же из них осуществилось? Какое событие произошло здесь несколько микросекунд назад?

В конечном счете мы сами выбираем свое будущее, говорят скраеры. Я выбрал то, в котором Жюстина и Бардо остались живы. И стал ждать. Как долго я ждал, что сейчас они вернутся в бой! Так долго, как только способен ждать Главный Пилот, прежде чем переключить свое внимание на другое. Я ждал несколько бесконечных, огромных, тягучих секунд, ждал целую вечность. Но корабль Бардо так и не появился.

Тогда я напал на Соли – а может, это он напал на меня. По правде сказать, мы напали друг на друга одновременно. Два наших корабля, столь разных по конструкции – мой «Имманентный» со скошенными вперед крыльями и его «Ворпальский клинок», – пронзили ночь двумя вспышками молний. Мы маневрировали взад-вперед, открывая свои окна. Наконец-то, думал я, наконец. Я проложил простой маршрут и вошел в открытую петлю, частично связанную с Данладийской последовательностью. Я был уверен, что выйду из мультиплекса в сгущении и подкараулю Соли. Но он разгадал мою стратегию и сам подкараулил меня. В запасе у меня не было ни единого маршрута, и никого из наших не было поблизости, чтобы спасти меня. Он наверняка убил бы меня тогда, мой Главный Пилот, мой дядя, мой палач, мой отец.

А пилоты обеих сторон наверняка дрались бы и убивали до последнего корабля, если бы не голоса. Их услышали все, даже Соли – Соли прежде всего, – хотя это были вовсе не голоса, а словесные символы, толкуемые нами как голоса. Корабельный компьютер каждого пилота строил из идеопластов словесные и мысленные структуры. Мои нейросхемы начали пульсировать легким, не совсем своим ритмом. Я сразу почувствовал, что тут не обошлось без Тверди. Я пытался уйти от Соли (а может, убить его?), когда передо мной замельтешили, как снег, идеопласты, представляющие расколовшуюся на части Аксиому Переплетений. Моя математическая мысль была полностью парализована, и тогда компьютер выдал сложный оранжевый идеопласт, обозначающий «категорический императив, требующий доказательства». Этот знак совместился с красным цилиндром, обозначающим специфический порядок решения, и к ним прибавился черный тор, знак универсального отрицания. Вместе они составили словопласт, который я понял так: «Ты должен найти ответ к проблеме смерти». Таким же образом сформировались другие слова, присоединившись к первому. Появился второй черный тор и слился с первым. Копьевидный зеленый знак представлял особый тип автоморфизма, и из центральной концепции выросла мысль: «Смерть заключается во мне». Новые идеопласты формировались, кружились и становились на место. Затем этот маленький словесный шторм утих, и все остановилось. Почему Она не явилась нам в образе Тихо, как в тот раз, когда я впервые проник в нее? Возможно, Она хотела остановить бой, прервав цифровой шторм внутри каждого корабля. Если Ее намерение было действительно таково, то Она преуспела. Сто двенадцать кораблей повисли в реальном пространстве без движений, и каждый из нас услышал слова:

Далеко ли летишь, пилот? Как тебе нравится война? Ты все еще ищешь секрет жизни? Тогда ты должен узнать, что такое смерть. Смерть заключена внутри меня. Это звезда, которую я называю Геенна Люс. Если хочешь разгадать тайну Экстра, бросай воевать и отправляйся к Геенне Люс. Я помогу тебе. Но поторопись, ибо Геенна Люс скоро умрет. Путь далек, но не слишком, и секрет жизни близок к разгадке. Его раскроет пилот, который первым доберется до Геенны Люс.

Затрудняюсь объяснить, почему эти простые слова отбили у нас всякую охоту воевать. Я не могу – как не мог и тогда – заглянуть в головы Ли Тоша, Гармана Самумского и Леопольда Соли, чтобы сказать: «Вот здесь живительный поток веры погасил пламя безумия». Что вообще заставило нас поверить Ей, этой бесчеловечной, капризной богине? Должно быть, наша драка внутри Нее и надругательство над мультиплексом привели Ее в ярость, и Ей просто захотелось услать нас куда подальше. Могу сказать только одно: мы Ей поверили. Нам необходимо было поверить Ей. Мы, пилоты ста двенадцати кораблей, висящих над кольцами четвертой планеты, поверили, что секрет Экстра (а может быть, и тот, другой секрет) близок к разгадке. Думаю, что в тот момент мы все оглядели наш строй вкупе с угольночерными прогалами, где еще недавно находились «Вечный шлюп» и «Благослввенная блудница», и ощутили стыд. Мы не воины – мы пилоты Ордена Мистических Математиков и Других Искателей Несказанного Пламени; не могу объяснить, почему мы все внезапно вспомнили об этом.

Тут же, на месте, мы устроили совет. Включив связь, мы услышали голоса своих «врагов» и увидели лица, которые знали всю свою жизнь. Мы точно очнулись от кошмарного сна. Печальный Ли Тош, Зондерваль, оплакивающий Делору ви Тови, молчаливый Соли с тронутыми смертью глазами – почти все пилоты сошлись на том, что мы должны заключить перемирие.

– Зря мы все это затеяли, – сказал мне Соли, когда мы остались наедине. – Дурака сваляли.

– Бардо убит, – сказал я.

– Их много, убитых.

– И Жюстина тоже. Как ты мог?

– Не знаю.

Я почесал нос – слизистая пересохла, фильтруя постоянно перерабатываемый воздух.

– Ты и меня собрался убить, так ведь?

– Не знаю. – Он подумал и добавил: – Да.

– Теперь война окончена. Эта варварская бойня унизила нас, сделала мелкими людьми. Я не могу больше убивать и не стану.

– Да. Окончена. – Он надавил пальцами на глаза. – Но наше с тобой состязание продолжается, не так ли, пилот?

– Само собой. Как же иначе?

Будучи оба Главными Пилотами, мы вместе прочли реквием по всем пилотам, погибшим в тот день. Затем каждый из нас сопрягся со своим кораблем и проложил маршрут. Звезды исчезли, и корабли ушли в мультиплекс, каждый через свое окно. Так начались наши гонки к звезде Геенна Люс, находящейся на грани взрыва, в одинокое, обманчивое сердце Тверди.

Бог создал целые числа; все остальное – дело рук человека.

Леопольд Кронекер, конструктивист Машинного Века

Познание, к которому стремится геометрия, есть познание вечности.

Платон